не такой уж страшной, и Кади вздохнула с облегчением. Белка лежала на боку, совершенно целая; шикарный мех хвоста подрагивал на легком ветру, черные глазки были открыты, но в том, что зверек погиб, сомневаться не приходилось.
«Погиб при ударе», – отдались в голове эхом знакомые слова.
Отец шмыгнул носом:
– Поверить не могу, что я ее убил.
Кади осторожно коснулась его плеча, тронутая, но удивленная слезами отца. Он не плакал с тех пор, как умер Эрик, по крайней мере на людях, даже на похоронах. Эмоции, которые он сдерживал, обычно прорывались наружу гневом, а потому Кади расценила происходящее как прогресс.
– У вас все в норме? – крикнул из окна своей машины дедуля.
Кади махнула в ответ и повернулась обратно к отцу:
– Пап, ничего страшного. Я уверена, она даже ничего не почувствовала.
Когда Кади вернулась на заднее сиденье, бабуля, все еще безжалостно прикованная к месту ремнем безопасности, разволновалась:
– Никто не говорит мне, что стряслось!
– Дорогу перебегала белка. Папа вильнул, чтобы ее объехать, и мы просто хотели проверить, все ли хорошо.
– Он ее сбил? – Брови бабули выпрыгнули из-за очков.
– Нет. – Кади накрыла бабулину ладонь своей. – Убежала.
Бабуля выдохнула и улыбнулась:
– О, ну ладушки.
Кади выглянула в окно и задумалась, ощутил ли что-нибудь Эрик.
Под шинами затрещали камешки, машина притормозила на небольшой парковке на северном берегу озера Валленпаупак. Семья Кади заранее обсудила детали церемонии со смотрителями парка и получила единственное условие: «развеивание должно проходить вдали от открытых мест, таких как дороги, тропинки, стоянки и так далее», иными словами, «никого не переполошите». Единственное же, что имело значение для Арчеров, – это провести все в воде. Так что они выбрали длинный причал, который редко использовался с тех пор, как основное место отдыха переехало на противоположную сторону озера много лет назад. Этот же берег зарос так, что осталась лишь узкая полоса каменистой суши и полянка вокруг причала. Оттуда, где они оставили машину, Кади едва различала их сквозь кусты.
Мать забрала у нее урну и отправилась первой. Дедуля помогал Виви в резиновых сапожках на каблуке преодолеть отрезок неровной почвы. Следом двинулся отец Кади, одной рукой он поддерживал бабулю, другой нес сложенное кресло Лоры, которую держал на руках, словно невесту, Пит. Кади некому было помогать, некого нести.
Как только они добрались до поляны, перед ними, словно чистая простынь на постели, раскинулось озеро; его поверхность шла легкой рябью волн. Кади вспомнила яркие летние деньки, когда голубое небо, клочки одиноких облачков и далекая граница леса отражались в глади воды, призрачно колеблясь, но сегодня все было иначе. Солнце скрылось за плотным саваном туч цвета серой акварели, полностью затянувшем горизонт. Поросшие деревьями темные холмы вздымались из дымки, словно бестелесные духи. Длинный узкий причал казался сходом в реку Стикс.
Кади
