морщась.
– Жаль, – чмокает тип, а потом, подумав, возмущается: – Ты что отдал незнакомой ноющей старухе последние двадцать баксов?
Начинается! Эта очередь стервятников не любит милосердия, если оно проявлено не в их сторону. Джонни знает, что любые непредсказуемые махинации очень чреваты: могли отобрать и номерок, и деньги.
– Да, – равнодушно продолжает он врать.
Джонни думает, если бы это действительно были последние деньги, поступил бы он так? Да, даже вопроса не возникает. У него есть возможности добыть финансы, а у неё, очевидно, нет. Сегодня его ответ «да».
– Ты больной что ли? – не понимает пьянчужка. – В смысле, из этих, со справками?
– Да, – снова спокойно соглашается он.
– Тогда ты можешь отдать мне свои ботинки, раз у тебя нет денег, – облизывается собеседник и крякает от смеха на свою же шутку.
– Я могу подбить тебе второй глаз, если не отвалишь, – предупреждает Джонни и так же выразительно крякает, передразнивая зачинщика.
Улыбка уплывает с его беззубого рта, и тип, взвесив все обстоятельства, отстаёт, предпочитая драке спокойный обед.
Дверь открывается, и толпа голодных мерным пингвиньим шагом движется в оплот чистоты, тепла и питания. Кормёжка – святое время для идиотов.
На обед овощная похлёбка, макароны с подливой, груша и два стандартных куска хлеба. Джонни несёт еду к столу, где его уже дожидаются Фил и Доусон. Оба хмуро смотрят на него, когда он ставит поднос. Вскоре подходят и Билли с Растаманом. Эти уже тактично не молчат.
– Ты дурной, Джон? – серьезно спрашивает Растаман. – Ты в курсе, что сегодня тебя провожать нужно, чтобы твою шкуру не поколотили и не обчистили?
– Что с меня взять-то? – пытается отшутиться Джонни, но, перехватив взгляды всех присутствующих за столом, осекается и замолкает.
– Ты всё сделал правильно, – бурчит в тарелку Фил. – Просто в этом мире такие поступки кажутся дикими.
Все оборачиваются на него, прекратив жевать.
– Что? – не понимает он. – Вы бы не помогли старой немощной женщине, будь такая возможность? Вы, у кого есть руки и ноги для работы?
Все молчат.
– Парни, может мы все здесь именно поэтому? – догадывается вдруг Малыш Билли. – Мы привыкли считать себя обделёнными жертвами непримиримых обстоятельств, грести всё к себе. А вселенная так не любит.
– Но что мы можем ей дать, твоей вселенной, если у нас ничего нет? – спрашивает Растаман удивленно.
– А на какой стадии можно считать, что у нас что-то есть? Ведь Джонни прав! У него было – он помог. Всегда есть люди, кому ещё хуже! – оттаивает Билли и снова улыбается.
– Тебя завтра не пустят в очередь, – сообщает Фил Джонни. – Там сзади нас переговаривались, что ты не первый раз уже выделываешься, голодные так себя
