то! – в тон ему отозвалась Марина. – Бросил меня на съеденье здешним тиграм, а сам исчез.
– Тиграм? – искренне изумился Валерьян. – Это Женька тебе, что ли, тигр? Да ее саму кто захочет съест.
– Не только Женьке. Сам же говорил – у вас тут куча народу. И вообще, приехали вроде вместе, а ты меня и не замечаешь будто. – В голосе Марины помимо ее воли послышались слезы.
– Ну-ну, ты мне только истерик не закатывай, мышь.
Валерьян аккуратно поставил Соньку на пол и, быстро подойдя, обнял Марину.
– Ну чего ты, мышь глупая? – бормотал он, ласково целуя ее в сами собой закрывающиеся глаза. От такого знакомого "мышь" у Марины защипало в носу, из-под сомкнутых ресниц показались слезы. Она виделась сейчас самой себе всеми покинутой, совсем маленькой и несчастной. "Сейчас же, немедленно перестань плакать!" – как в детстве, твердила себе Марина, и, как в детстве, ничего у нее не получалось. Слезы катились градом, плечи вздрагивали.
Валерьян вконец растерялся. Он гладил ее по спинке, целовал, говорил всякие ласковые слова и словечки – ничего, однако, не помогало. Ей просто необходимо было выплакаться, и все. В конце концов, это стало понятно и Валерьяну. Усевшись в глубокое, почти как у него дома, кресло, он усадил Марину к себе на колени и качал ее, убаюкивал, как маленькую. Дети стояли молча, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая, потом вообще куда-то исчезли. Наконец-то они остались вдвоем – Марина и Валерьян. Ей столько надо было ему сказать, о стольком расспросить! Но она ничего не говорила и ни о чем не спрашивала, просто плакала, молча прижимаясь к нему все теснее и теснее и молясь про себя: только бы, только бы никто сюда сейчас не вошел!
И никто не вошел.
Они сидели так долго, до самого гонга на обед.
Заслышав сигнал, Валерьян ласково поднял Марину с колен и осторожно, как Соню, поставил на пол. Тыльной стороной руки Марина стерла остатки слез с покрасневших глаз и послушно села туда же, где сидела за завтраком, рядом с Денисом. Валерьян улыбнулся ей через стол и, сразу отвернувшись, заговорил о чем-то с Никитой.
Сразу после обеда, не дожидаясь, пока уберут со стола, Денис подмигнул Марине, и она послушно вышла за ним, вся дрожа от самых разнообразных предчувствий. Ей показалось, что когда они выходили, то абсолютно все посмотрели им вслед, однако никто не сказал ни слова. Они, молча, поднялись на второй этаж и двинулись по такому же длинному, как внизу, коридору. Поскрипывали под ногами рассохшиеся паркетины, из дальнего, в самом конце коридора, окна, занавешенного пыльною желтой занавеской, лился тусклый свет. Под ковриком, лежавшим перед одной из многочисленных дверей, Денис уверенным движением нащупал ключ. Замок щелкнул, и коридор затопило потоком света. За дверью была комната, две стены которой представляли собою сплошное окно.
– Вот, – с удовлетворением отмечая Маринину растерянность, сказал Денис. – Такая здесь дикая архитектура. Зима кончится, буду тебя по здешней крыше гулять водить. Здесь у нас "площадка второго уровня". Это вот окно – оно, видишь ли, еще и дверь. Нравится?
– Да, –
