дура! Мы не потеряли, мы токо готовые, но… несогласные! И если, едрит твою в ангидрид… Да! – решительно заявил Андрей. – Так и я… А что, имею права, как этот… Он мне Сашка, а я ему, кто? Я как есть, ему родный дядька я!
Он присел на корточки, но потерял равновесие и упал рядом с Анной, которая уже пришла в себя, но никак не могла встать от слабости. Валентина за воротник подняла мужа и влепила затрещину, а рука у нее – дай боже, как кувалда, не иначе, и прислонила к нему полуобморочную Анну, спина к спине. Погрозила Андрею.
– Сиди тихо, гад, и не дёргайся, как я сказала! Давай, Шиктыбай, еще раз про всё, что видел, и что тебе твои духи там сказали. Ты у нас самый тверёзый.
– Да… а!., и я тоже самый тверз… звёзый! Я тоже с духом, да, пропустили по стакану, – подхватился Андрей. – А ну, давай, Ш… шиктыбай, Валька моя, курва, как скажет, так и не балуй. Если ты так, так и я, а что… бля бу!
Шиктыбай опустил голову, поковырял ногой землю, помолчал, вздохнул тяжело несколько раз. Видно было, что он не решается сказать, что-то очень важное.
– Ну-ну, не телись!.. – толкнула его Валентина.
– С духами говорил я, они шибко плохую весть мне сказали. Три штуки люди прилетали в тазу, оттуда, – он показал пальцем в небо. – Шибко большой у них таз, люменевый.
– Ты же сказал, волки?
– Одна волк… волчица. Ух, и шибко матёрый, и три люди к ней малайку Сашку сажали.
– Охотники, что ли?
– Не знай. Нету у нас таких нигде. Морда у них синий – синий. Не наши.
– Напились до посинения, – догадался, кто-то.
– Не знай, Сашка волчицу сиську сосал, люди синие смотрели, волчицу пузом кверху повертали.
– Ёк…нулся, – икнул Андрей. – С… сиську! Да ты уже забыл, старый, какие они, сись. сь… Во!.. ты у моей Вальки. Валька!., а ну, докажи!
Народ шумно загалдел, никто ничего не понял, и все дружно стали крутили пальцами у головы Шиктыбая. Валентина постучала по лбу, пиалой. Он сильно обиделся, встал и затопал ногами.
– Сам так я думал, что это голова моя совсем старая и дурная стала, а глаза слепой. Однако, Аллах всё видел, моя правда!
– Ой, бабоньки, чудо-то, какое! Сашка-то наш в Маугли подался! – громко воскликнула Катька, двенадцати лет, соседская девчонка. Когда-то она читала такую книжку в интернате, где учились и остальные трое школьников отделения. Правда, на следующий год интернат грозились закрыть, потому что у района не было денег на зарплату воспитателям.
– Отвянь со своим Маугли, Катька! Удумала чёрте что, – цыкнула мать.
– Так в книжке же, мам! Пойду, расскажу ещё кому. Ну и дела, бабоньки!
– Я тебе расскажу, я так расскажу! Не видишь разве, у Шиктыбая крыша слетела.
– А как ей не слететь, ежели у него малое дитё самоё волчицу сосёт, а люди то ходют, а то и вовсе в банном тазу летают. Он же штарее меня годов на двадцать два, а то и на все тридцать! Какой спрос с яво, старого! – Зотиха громко плюнула через губу себе на грудь и отвернулась.
