сам, – бесстрастно пожал плечами жрец и вернул напарнику колкость: – Я надеюсь, с твоей армией писарей ты еще не разучился читать?
Хафрай только фыркнул. Прочие называли это его свойство толстокожестью, но Кхаи порой почти неподдельно верил, что все объясняется обилием жира.
– Давай говорить начистоту, – наконец не выдержал Кхаи. – Раньше, когда воины Царя Царей уходили в бой, они всегда приходили в храмы Шакала Пустыни. Когда кто-нибудь умирал в семье бедняка, он всегда приходил к нам, и по-другому и быть не могло. Сейчас бродячие дервиши на каждом углу кричат о том, что бог один…
Хафрай наконец оторвал от пергамента затуманенный взгляд.
– Никто не признается тебе в этом, но еще год или два – и эти ублюдки вышвырнут нас отсюда, – продолжал жрец. – Сейчас, когда старая династия прервалась – это наш последний шанс что-то изменить. Ни один жрец не скажет тебе это в открытую, но все мы надеемся, что Иль Амма́р возьмет в свои руки власть и разгонит попрошаек. Псы Желтого бога, ястребы Харса, быки Аса́ра – да каждая храмовая дружина по всему Царству готова выступить в бой по одному мановению его руки! И о чем ведет переписку наш верховный?
Наступило молчание, и Воздающий пожевал губами прежде, чем заговорить в ответ.
– Откуда это у тебя? – наконец спросил он.
– В доме каждого человека кто-нибудь да убирает, – пожал плечами Кхаи, – в том числе и в кабинетах. Бумаги нужно будет еще вернуть на место.
Вновь молчание. На сей раз Воздающий постучал длинным ногтем по пергаменту.
– Как ты докажешь, что это действительно писал наш верховный? Написано довольно убого.
– Ты сравниваешь с каллиграфией его писцов? Или ты в самом деле думаешь, что человек, который полагается на слуг, превосходно владеет кистью?
Кхаи наклонился вперед, стараясь не вдыхать тягучий, как мед, запах фруктовой воды, которой душился Хафрай.
– Рука верховного, Шебет, вспомни, что она сломана и срослась неправильно. Посмотри как он ведет кисть в слове «благословенный» и вспомни, как он пишет «лучезарный», когда подписывает эдикты. Он не может выписать ни одного длинного слова, его рука соскальзывает, а кисть уходит вниз.
– Эту манеру легко подделать.
– Как много людей видели настоящий почерк верховного, Шебет? Ты, я, Советник Живых. Может быть, Носитель Жезла. Даже из высших жрецов далеко не все так близки к нему, чтобы он писал им сам. Уж, тем более, человек со стороны… сомневаюсь, что кто-нибудь из них вообще знает, как выглядит верховный.
– Ну хорошо, хорошо… – Хафрай отложил в сторону пачку писем, и его глаза забегали по помещению. Не найдя в нем ничего, на чем можно было бы остановить взгляд, он наконец посмотрел на собеседника.
– Хорошо, – зачем-то повторил жрец. – Чего ты хочешь? Ты притащил меня сюда, чтобы сетовать на человеческую продажность?
– Ты Воздающий, Шебет, –
