тысячеликое чудище вдруг подалось вперед, легко, как игрушки, разметав по сторонам выстроившихся цепью воинов.
Иль-Аммар хотел было сделать знак охранникам, но посол в последний момент удержал его руку.
– Слушайте, мой господин! Они радуются… они приветствуют вас!
Наместник прислушался – сквозь рев тысяч глоток действительно прорывались крики «Слава!», «Многие лета!» и что-то еще в том же духе. Там, где толпа выплеснулась на расчищенную мостовую, десятки рук тянулись к нему, чтобы тронуть, хотя бы на мгновение прикоснуться к ажурной, словно бы сплетенной из кружев повозке.
– Протяните им руку, господин. Они этого не забудут!
Фахиз от волнения так сильно сжал левую ладонь наместника, что тот скрипнул зубами, лишь бы не скривиться.
Что-то не так, неправильно. Предчувствие чего-то недоброго распрямилось, встало во весь рост, нависло над Иль Аммаром… Ему показалось, что контуры дворца в душном воздухе задрожали сильнее – будто бы он смеялся над незадачливым претендентом.
Гомон встречающих, казалось, достиг апогея, наместнику почудилось, что он чувствует этот рев уже не ушами, а кожей. Перегнувшись через витой подлокотник, Иль Аммар опустил руку вниз, почти касаясь протянутых ему ладоней.
Боль ударила по спине жгучим хлыстом, проскрежетала стальным лезвием по ребрам. Наместник хотел закричать, но вместо крика из горла вырвалось клокотание напополам с кровавой пеной. Он еще видел, как солдаты эскорта бросились к своему господину, видел, как забился в самый угол носилок Аль Фахж. Знамя с пурпурной башней покачнулось и мазнуло наместника по лицу.
Больше он не видел уже ничего…
Наутро город казался опустевшим. Вымершим. Ни звука, ни встречного, ни даже бродячего пса – будто бы даже звери, и те сейчас были на Дороге Царей и глазели на Иль Аммара. Это устраивало Кхаи. На Старый Город опустилась тишина, и только отдаленный стон тамтамов был слышен как слабое, приглушенное расстоянием эхо.
«Как тяжелую ношу несложно опустить…» – подобно молитве повторял жрец. Последний день. Если все не решится сегодня, завтра войско уже войдет в город, и тогда… лучше не думать, что тогда будет! Самое меньшее, все они в один миг превратятся в изгнанников, когда каждый храм в городе станет домом единого бога.
Жрец не торопился. Огромный гонг в храме Ата́мы, владыки времени, успеет прозвонить один, а то и два раза, пока Иль Аммар доберется до дворца. Там, если все пойдет, как должно, верховный останется отрезанным от своих людей. Едва войско узурпатора подойдет к городу…
Кхаи не успел закончить мысль.
Сперва ему показалось, что это далекий шум прибоя, потом тамтамы пропустили удар и смокли совсем. В наступившей тишине было слышно, что гул толпы перерос в голодный рев, похожий на рык пустынного льва.
Кобыла всхрапнула, когда жрец ударил ее пятками по бокам, и понеслась вперед.
