style="font-size:15px;"> – Конечно, не хочу. Ты не представляешь, что значит услышать во время собачьей свары: «Ахтунг! Ахтунг! В небе Бес!». И, имея численный перевес, фрицы растворяются в тумане… Его знают, уважают и боятся – это, по-твоему, ничего не стоит?!
– Назначь его тогда комэском…
– Ну у тебя, комиссар, и повороты. Кто же допустит вчерашнего вольнонаемного комэском?
– А мы его заштатным. Пусть молодняк натаскивает. Сам говоришь, у него здорово выходит.
– Слушай, в этом что-то есть… Завтра-послезавтра ждем пополнение, не брать же их в бой. Выбьют, как курей, – вслух рассуждал Павлов.
– Ты слышал, командир, у немцев есть элитная эскадра «Зеленое сердце»? – подал голос начальник штаба.
– Ну…
– Давай и нашу назовем. Только позаковыристей, например «Зеленый хрен»?
Комиссар схватился за живот и буквально покатился от хохота. Командир подождал, пока истерика закончится, спросил:
– Ты чего?
– Просто представил, как НШ «Зеленый хер» нарисует на фюзеляже…
– Не «хер», а «хрен»…
– Да какая разница! «Где служил, боец?» – «Да в херовой эскадрилье!» Представляешь? – комиссар опять схватился за живот.
– Да ну тебя… Хотя мысль дельная. Не комэском, конечно, а пилотом-инструктором. Почему бы и нет? – подвел итог совещанию командир полка.
Через неделю одетый в черную робу Бессонов вышагивал перед строем лейтенантов. Юных и бестолковых, красивых до невозможности в своей еще не примятой новенькой форме.
– Забудьте, чему вас учили в училище, – начал свою вступительную речь Бессонов.
– Я это уже слышал на заводе после ремесленного, – прокомментировал один из лейтенантов, и по строю покатился смешок.
– Самый умный? – Бессонов подошел вплотную. – Ваша фамилия?
– Лейтенант Смыслов, товарищ рядовой, – очень вальяжно, делая ударение на последнем слове, ответил лейтенант.
– Свободен, лейтенант Смыслов. Идите доложите командиру полка, что готовы валить «желтоносых» без всякой доподготовки.
Лейтенант такого оборота не ждал и, явно стушевавшись, добавил:
– Я, конечно, извиняюсь, но забыть, чему учили, – это, по-моему, слишком.
– Вас, лейтенант Смыслов, учили взлетать и садиться и еще мужественно умереть за Родину. Я буду учить летать, побеждать и жить за Родину. Разницу улавливаете? Кто не согласен, свободен.
Никто не тронулся с места.
– И еще. Без протокола и лишних реверансов. Кто допустит вольности в небе, пойдет на кухню чистить картошку. А кто не выполнит приказ, получит по ребрам, – Бессонов достал из-за голенища сапога плетку, которая досталась ему на память от абверовцев. – А кто позволит еще раз ткнуть мне своим офицерством, пойдет чистить сортир. Уловили? Я доходчиво объяснил?
– Куда доходчивей… А еще говорили «из графьев»…
– Когда
