это как работу, не представлял за трудоустройство. За жизненные творческие пробы – ещё как, но не за работу; а это радовало кстати. Первый жизненный школьный день. Да, безусловно, я учился в школе в детстве, как и все; но я не считал это за жизнь в школе, лично я. Всё было наполовину типично мертвым, само собой.
И вот зайти в школу преподавателем – запуск нового испытания для меня, для Чарли Холлоуэя, парня, которому двадцать два года, для парня, который захотел рискнуть открыть новую вещь в своей жизни, а ведь она долго ждала в тривиальных тайных мечтах, эксклюзивно выплеснуться наружу – захотела не сказал бы, что давно. Мечтой, скользкой и не манящей – на людях, в себе – вся моя деятельность почему-то сводилась к преподаванию, интересно. Мечтал, но не афишировал, как остальные мысли. Ждал роста? Поздно было обдумывать, я уже взошел на пробы!
Я продолжал курить. В школе. Это нереально. Впервые. Впервые в школе, в школе «1998», в абсолютно любой школе, новенький учитель, и пяти минут не пробывший в здании, стоит, курит при всех, играясь взглядами с завучем, чуть ранее вообще захлопнув перед ним входную дверь; великолепно, необычно. То, что он завуч – я узнал позднее. Не подружились? Помирились по полной. Насчет впервые – хотелось самому себе напомнить о десятом классе; когда я достал электронную сигарету и, держа в голове идею «Сознавая, что хочешь, – сотвори», немного покурил ее.
Я американец. Нахожусь в России. Казалось бы, все автоматически должно свестись к тому, что русские корни и так далее и тому подобное, но это чуть-чуть не так (я до последнего шока верил, что все так!). Я прилетал в Россию в детстве (также до последнего шока верил, что только раз!), друзья из интернета хотели встретиться, их финансы не позволяли наведаться ко мне через океан, а возможности моей семьи позволяли путешествия, редкий раз, но всегда этот РАЗ был в точку и, что особенно тешило, оставались впечатления, которые не имели привычки тонуть в возрастной памяти. Но внушительную часть жизни провел в Соединенных Штатах, школа, университет, реальные друзья. Вскоре меня опять потянуло в Россию, вместе с мыслями о преподавании там, и мечты осуществились. Почему потянуло – чувства странные, язык я знал, изучал, кажется, чуть ли не с рождения, культуру тоже ясно помнил, входя в здание школы «1998» – до будущего разговора со своей семьей по телефону – ступал американцем. По образованию я пятьдесят на пятьдесят: журналист (отдельная от второй, по какой-то причине, специальность) и филолог (строго, без ступеней), получал образование крайне странным образом, перепрыгивал с факультета на факультет, учился не могу даже вообразить каким делом «через силу», но получил два полноценных диплома.
Посмотрев на старика в последний раз, я проследовал дальше, что мог сделать быстрее, если бы не этот инцидент; и вошел в длинный, широкий, настоящий фантастический школьный коридор. Подобные я видел лишь в американских фильмах, но не в русских. Мне попалась школа,
