питание мне сюда приносят. А я уж как придётся. Здесь в столовой вчерашние булочки бесплатно отдают. Забегу, возьму несколько, колбаски мне соседи в магазине покупают – тут рядом город.
– Вы пять дней без горячего?!
– Ничего страшного! Мне и не хочется есть.
За разговорами незаметно прошло время.
– Алиса, нам пора, – сказал Володька.
Пошли в одиннадцатый дом – он административный. Чем одиннадцатый дом отличался от двадцать третьего, двадцать четвёртого или двадцать пятого, тоже административных, то ведали одни немцы. Важно, что все дома с пандусами. Заехать в них на коляске – никаких проблем.
Дождавшись своей очереди, вошли в кабинет. За столом сидела женщина, лет пятидесяти пяти, в очках, с приятной улыбкой.
– Меня зовут фрау Линдер, – представилась она на чистейшем русском языке. – Вам положено по двадцать марок подъёмных. Можете получить их в комнате номер (она назвала номер). Вот вам опросные листы, ответьте на вопросы и сдайте в двадцать первый дом, в пятую комнату. Потом надо будет пройти тест, по результатам которого вам в соответствии со статьёй … Закона об устранении последствий Второй мировой войны, будет присвоен четвёртый, седьмой или восьмой параграф.
– А чем они отличаются? – спросила Алиса.
– Разве вы не знаете? Это очень странно – вы производите впечатление грамотного человека. Четвёртый параграф вы получите, если имеете родителей немцев и владеете немецким языком, это значит, что вы признаётесь немцами; если имеете родителей или супругов немцев, но сами языком не владеете, вас признают членами семьи немца и присвоят седьмой параграф. Если не удовлетворяете этим условиям, получите восьмой параграф, то есть будете считаться иностранцами. Вам я назначаю термѝн на пятое ноября, в одиннадцать часов тридцать минут, в доме номер двадцать четыре.
Так Володька с Алисой познакомились со священным для немцев словом термѝн, который означает «назначенное время». Попробуй пропусти термѝн, прослывёшь разгильдяем на долгое время.
– Вы из Новосибирска? – спросила фрау Линдер, – обращаясь к Алисе и расцветив лицо улыбкой, – из столицы Сибири? А я из Москвы, из столицы России. Здесь я с начала девяносто третьего года. Вы каких политических взглядов придерживаетесь? Надеюсь, демократических? – и вопрошающе посмотрела на Володьку.
Он ничего не ответил и опустил глаза.
– Да мы как-то не очень лезем в политику, – ответила Алиса.
– Жаль, очень жаль. А я всю жизнь боролась с тоталитарным режимом. Меня преследовали, не раз сажали в психушку. Скажу вам откровенно, я не очень уважаю людей, стоявших тогда в стороне. Вы где были, когда травили Сахарова и Солженицына?
– Я в институте училась, – кротко сказала Алиса, – потом работала.
Повисла неловкая тишина.
– Ладно, идите! – смилостивилась фрау Линдер. – Мы страдали, вы пришли на всё готовое. И сюда вы приехали только благодаря нашей борьбе. Хотя бы это помните! Да, возьмите
