стыдно, что приехал на всё завоёванное ею в тяжёлой борьбе?
– Я не просил её бороться. Сама жила бы в каше, которую заварила!
К полудню потеплело. Как-то совершенно случайно вышли из аллеи на магистральную дорогу, которая вела к воротам со шлагбаумом и через которые они въехали вчера в лагерь.
– Ну-ка посмотрим, что на воротах написано! Ага: «Grenzeübergangslager»10.
Справа против будки через дорогу росли ели, перед ними стояли фонари под старину, с крышками сверху, под ними несколько скамеек.
Дальше – административные дома: двадцать третий, двадцать четвёртый, двадцать пятый, перед ними, развалившись на все стороны розетками, тянулись ряды барбариса с алыми ягодами.
Но вот уже и на обед пора. Та же злая старушка: «Ну что вы опять столы двигаете! Неужели нельзя аккуратней!?» Володька хотел сказать ей, что он не муха, чтобы над столами летать, но промолчал. Пусть думает, что он «ничего не понимэ».
Опять полный зал. Опять полчаса в очереди. На обед тарелка тушёного картофеля и кусок жареной рыбы. Всё это с небольшим количеством бульона или подливки и называется Eintopfgericht. В общем два в одном – и первое и второе блюдо. На десерт апельсин.
– Ты наелся, – спросила Алиса.
– Как ни странно, да. А ты?
– Я тоже.
У выхода встретились со знакомыми из Нальчика, обрадовались, как родным. У мужа в руках был пакет, у жены носовой платок.
– Что-то я разболеваюсь, – сказала она, вытирая слезящиеся глаза. – А нам завтра ехать. Мы сегодня были на распределении. Отправляют в Пфорцхайм.
– Хороший город? Вы довольны?
– Нам важно, чтобы оркестр был, – ответил мужчина. – Насколько я знаю, там филармония, а при ней хороший концертный и оперный оркестр.
Перед дверью, как и утром, сидели кошки, только их было уже штук семь. Металлические кружки в ушах радужно переливались на солнце.
– Опять забыла им хлебца вынести, – сказала Алиса.
– Вы разве не читали предупреждения? – спросила женщина. – Вот же оно.
Действительно в нескольких шагах от столовой на газоне стояли два или три кошачьих домика, а табличка рядом с ними предупреждала: «Об этих Кошек заботятся. Прозьба не кормить».
– Эти Кошки здесь работают и состоят на довольствии, – сообщила женщина, – ловят мышей и кротов. Вы видели на газонах кучки земли? Это кроты. Убивать их нельзя, а с «этих Кошек» спроса нет. Ладно, пойдём кормить профессора, да готовиться к отъезду.
Продолжая обход лагеря, Алиса с Володькой добрались до забора с колючей проволокой поверху. Зачем колючая проволока? Бежать никто не собирается. Наверное, немецкая привычка. Вдоль забора – живая изгородь. Деревья были уже наполовину голые, торчали засохшие ветки. Трое служащих аккуратно обрезали их.
Мимо проехал тракторишко с прицепом и остановился у кучи обрезанных веток. Взвыл двигатель, немцы в синих комбинезонах стали кидать ветки в бункер, от которого отходила труба выгрузного шнека. Проворный работник ловко подставил под неё
Пограничный переходный лагерь.
