жаль тебя, дочка. По всему видать, вины твоей в случившемся нет. Но в твоей жизни не все так плохо. Судьба не обошла тебя стороной. Многие женщины не дождались с войны мужей, тебе же судьба подарила прекрасного мужа.
– Да. Сергей хороший человек, – согласилась Маша. – Но я не люблю его… не люблю…
– Не говори так категорично. Никто не знает до конца, что ждет его в жизни. А вдруг твой муж – это и есть твоя судьба?
– Ох и мастер же вы успокаивать, – Маша улыбнулась.
– Если ты согласна со мной, тогда, может быть, тебя куда-нибудь отвезти? А то через полчаса моя смена заканчивается.
– Хорошо, – согласилась Маша и назвала адрес, по которому проживал Соколов Петр Степанович.
Машина рванула с места. Маша подставила разгоряченное лицо под струю прохладного воздуха, врывавшегося через опущенное ветровое стекло. Проехав по площади Морской славы, такси свернуло на узкую неосвещенную улочку и въехала через арку во двор.
– Приехали, – сказал пожилой таксист.
Минуту-другую молодая женщина сидела неподвижно, затем произнесла:
– Спасибо вам… спасибо…
Всего две фразы, но произнесла она их с большим чувством и благодарностью. Таксист был растроган до слез.
– Счастья тебе… доченька, – пожелал он в ответ Маше и захлопнул за ней дверцу машины.
Оглядевшись по сторонам, Маша двинулась в направлении старинного дома, который был перед ней, поднялась на последний этаж и, поколебавшись какое-то время, нажала на кнопку звонка.
– Кто там? – раздался за дверью знакомый до боли голос.
Маша затрепетала.
– Петр Степанович… это я… Маша Прохорова.
Дверь открылась и на пороге показалась чуть сгорбленная фигура Соколова в полосатой ночной пижаме.
– Маша, – всплеснул руками Петр Степанович. – Маша Прохорова! Какими судьбами?
– Петр Степанович… я… я… – от волнения молодая женщина не могла сказать что-либо вразумительное.
– Проходи, проходи… – Соколов вдруг засуетился и распахнул дверь, пропуская Машу в квартиру. – Пойдем на кухню. До ухода на работу у меня час времени, так что мы с тобой еще успеем позавтракать и обо всем поговорить.
Петр Степанович усадил Машу на табуретку около окна, затем плотно закрыл за собой дверь.
– Ты как относишься к яичнице-глазунье? – спросил он и лукаво подмигнул Маше.
– Положительно, – отозвалась Маша.
– Прекрасно, пре-е-е-кра-а-асно, – нараспев сказал Соколов и поставил на плиту чугунную сковородку. – Сколько же мы с тобой, Маша, не виделись? Шесть лет… Боже мой, как быстро летит время. А знаешь, я уже дед, – похвастался Соколов и гордо приосанился.
– Поздравляю!
– И знаешь, кто мой зять? Никогда не догадаешься, – Петр Степанович сделал значительную паузу,
