и причмокивало, широко открывая рот. Совсем как человек, у которого между зубами что-то застряло.
«Вот же злыдень! – проворчал Паштет. – Всем крысобратьям страшно, а ему нет. Знает, что может по щам получить, а все равно рискует. Совсем, как я».
На слове «злыдень» пасюк издал странный звук, будто хотел опротестовать данную ему характеристику. «Не нравится? Привыкай. Не всем зекам по сердцу их погремухи, однако ж отзываются». Тот спорить не стал, но уходить не собирался. Сидел и, не мигая, смотрел на Павла, будто гипнотизировал.
«Ладно, иди сюда, – неожиданно для себя произнес мужчина. – Будешь себя прилично вести, возьму на баланс. Дружить тут больше все равно не с кем – одни муфлоны».
Два раза повторять не пришлось. Крыса бесстрашно соскочила с верхотуры на стол, перебежала по нему на другой конец и, прыгнув на свисающую вниз куртку Паштета, взобралась по ней к нему на шконку.
Тот чуть дар речи не потерял. Нет, он и раньше знал, что крысы, помимо сообразительности, отличаются терпением и упорством. Что состав их крови, геном и некоторые другие особенности организма близки к человеческим. Что известны случаи, когда ручные пасюки помогали хозяину выбраться из плена, перегрызая путы или принося ключи от темницы. Но он никогда не слышал о грызунах, понимающих человеческую речь.
Примостившись на краю спальника, животное уставилось на Пашку, мол, зачем звал? Тот, растерявшись, молчал. Крыса терпеливо ждала, не сводя с него своих необычных глаз: левый был черным, а правый – рубиновым. Наконец он взял гостью на руки, погладил ей щечки, шею и за ушами. Шерстка животного, состоящая из чередующихся серебристых и темно-серых волосков, стала вздыматься, обнажая рыжие участки с черными и белыми полосками. Мужчина осторожно приподнял вверх мощный серый хвост, под ним оказались два продолговатых яичка, размером чуть меньше желудя. «Выходит, ты у нас – крутопацан, – уважительно произнес он. – Ну, что, дружить будем?». Крысак встал на задние лапы и начал делать мордой круговые движения. При этом он шевелил усами, принюхиваясь к Паштету. Получив необходимую информацию, пасюк облизал хозяину руку. Стало быть, присягнул на верность. Тетух с облегчением вздохнул. Каким бы отмороженным не считали его окружающие, он остро нуждался в чьей-то, если не любви, то хотя бы привязанности. Что делать, если в роли друга судьба послала ему крысака? Видно, не заслужил он у нее других приятелей.
– Ладно, Злыдень, я ложусь спать, – зевнул Павел, поглаживая грызуна по хвосту. – А своим передай: увижу здесь хоть одну крысиную морду, – о присутствующих речь не идет – устрою геноцид. Давай-ка я тебя помечу, чтоб, часом, не пришибить. А то глаза твоего рубинового издалека не видать.
Из-под спальника он достал клубок с синей полипропиленовой нитью и, оторвав кусок, завязал его бантиком на шее нового друга.
– Красавец! Все твои сородичи от зависти удавятся – гарантирую.
Пискнув
