поскольку тонкие бетонные стены просто не блокировали звуки. Даже глубокой ночью, а тем более под утро, я всегда слышала, как где-то разговаривали соседи, из плохо закрытого крана капала вода, шумели трубы, тарахтел холодильник или скрипели половицы. Но сейчас на барабанные перепонки давил абсолютный, звенящий вакуум. Даже собака, оставшаяся в моей комнате, не сопела и не поскуливала во сне.
И ещё вокруг царил непроглядный мрак. Что было странным, поскольку я не гасила свет, увлёкшись чтением книги, а отец не заходил, чтобы его выключить, ведь я заперлась изнутри. Контуров окна видно не было. И хотя фонарь над соседним подъездом никогда не гас, сейчас и он не светил. Я потянулась к выключателю бра и несколько раз нажала кнопку, но эффекта не последовало.
«Может, лампочка перегорела, электричество отключили, шнур вылетел из розетки…» – с надеждой перебирала я оправдания, хотя прекрасно осознавала всю их несостоятельность, учитывая свою абсолютную слепоту и глухоту.
В душу постепенно стал закрадываться ледяной ужас. Воображение тут же нарисовало копошившихся в кромешной мгле чудовищ, которые подбирались к кровати, чтобы накинуться и разорвать меня на части. С каждым мгновением я всё отчётливее ощущала, что в комнате действительно кто-то находился, от чего тело вмиг сковало оцепенение, не давая пошевелиться и мешая нормально мыслить. Я понимала, что всё это были лишь мои фантазии. Но, учитывая происходившие в последнее время события, они вполне могли оказаться реальностью…
Да почему же бра не работало?!
Ещё несколько раз я отчаянно щёлкнула выключателем.
Никакого толку.
Теряясь в догадках и превозмогая парализующий страх, я попыталась встать, однако ноги меня не послушались – нижнюю часть тела словно намертво приклеили к кровати промышленным суперклеем. Я совершенно их не чувствовала, даже пальцами не смогла пошевелить. Попыталась позвать на помощь, но слова застряли в горле. Я была ещё и нема…
Да что же это такое?!
На помощь!
Папа!
Помогите!
Ни звука.
Ни шёпота.
Ничего…
Чувство, что кто-то присутствовал в комнате и наблюдал за моим тщетным барахтаньем, всё усиливалось – я почти физически ощутила его пронзительный, пристальный взгляд, впившийся в кожу длинными, острыми иголками. И именно этот кто-то, или что-то, крепко держал меня, не давая пошевелиться.
До смерти боясь, что могу наткнуться на этого кого-то, я, будто слепая, пошарила перед собой, но даже не увидела своей руки: ни пальцев, ни кисти, ни предплечья. У меня словно не осталось тела или же его окутал настолько плотный кокон, что он не пропускал в себя ни единого фотона, способного отразиться от поверхности кожи.
Я вцепилась в простыни, крепко сжав их вспотевшими ладонями, и зажмурилась. Чернота вокруг не изменилась, но стала более плоской и не такой колкой и пугающей, поскольку теперь я знала, что не увижу желавших сожрать меня чудовищ.
«Не
