Востока» в ту пору, когда Большаковы женились и он был свидетелем на их свадьбе. А мы-то с ним познакомились много раньше, когда Шавкат был ещё репортёром «Ферганки» и мы тоже вместе однажды ездили в Вуадиль. Если бы там был такой заповедник, какой предположила Лена, Шавкат непременно бы мне его показал.
И вот тут Лена переборщила. И теперь в наступление перешёл Андрей. Он сел напротив неё, не обращая внимания на моё присутствие, и сказал ехидно:
– Очень вовремя вы, мадам, о Шавкате напомнили. Помню, кто-то на том Новом годе в драмтеатре, о котором Саша потом тиснул репортаж в «Комсомольце», весьма страстно целовал Снегурочку.
– Не Снегурочку, а её рукавички, – растеряв весь свой обличительный пыл, проговорила Лена.
– Ах, ах, ах, рукавички! – легко, символично пристукнул Андрей кулаком по столу, что даже чайник не дребезжнул, и вывинтился со стула через правое плечо. – Скажите пожалуйста, какой объект для страстных поцелуев – театральный реквизит, закаканный мышами!
– Сам ты закаканный, Большаков! – залилась краской Лена. – Если уж на то пошло, я видела, как ты обнимался за кулисами с той актрисулей, что осенью у них взяли в труппу.
– Да, – отважно принял опасный выпад Андрей. – Да! Я обнимался с ней, больше того – я с ней целовался – между прочим в губы, а не как твой Тугушев в варежки. И даже взасос!
– Я это, конечно, предполагала.., – пролепетала Лена.
– Ну вот, а теперь знаешь наверняка! Знать ведь лучше, чем теряться в догадках. – Он впервые за всё время перепалки повернулся ко мне. – Как считаешь, старик?
Я, наблюдая за ними, расслабился и не подобрал вовремя пресс. Я же не думал, что следующий тычок будет в меня.
– А что я? Я с актрисулей не целовался…
– Не валяй дурака! – посмотрел на меня какой-то чужой Андрей, каким он никогда не был. Был незнакомым, но до того как я его впервые увидел у Антипина, а потом – сразу своим. Когда он успел стать таким? За годы, что мы не виделись? Но мы, слава богу, уже больше десяти лет опять видимся – и это всё тот же ферганский, «поднурхонный» Андрей, только, как все мы, понемногу стареющий. – Ты помнишь, как я тебя встретил возле Лениного дома весной того года, когда мы с ней познакомились? Только я тогда ещё не знал, что это её дом, а ты-то уже знал.
Он посмотрел на меня с сожалением, как смотрят, когда узнают об опасном диагнозе друга.
– И я не знал.
– Но ты же выходил из её подъезда! – взвился Андрей.
– Выходил.
– А зачем ты был в нашем подъезде?! – изумилась Лена и подалась ко мне.
– Тебе лучше знать! – огрызнулся Андрей и отмахнулся от её попытки сказать что-то ещё, словно замазывая мазком кисти готовые сорваться с её губ слова.
– Я помогал Марине Игнатьевне донести её сумки.
– Ну хоть в этом не врёшь.., – обессиленно сказал Андрей и снова сел.
– А в чём вру?
