свои деньги на ветер среди кучи проходимцев, которые не одолжат тебе и медяка, чтобы спасти твою душу!
Торренс расхохотался, как будто посчитал это лучшей шуткой, какую только можно себе представить.
– Послушай, старина, – сказал он еще через минуту, – не теряй самообладания, потому что это не оплачивается. Для чего нужны деньги, если не для того, чтобы доставлять удовольствие? Это мой способ получать удовольствие, и я не прошу и не жду никаких одолжений взамен. Как видишь, чтобы приобрести мое удовольствие, нужно много денег, но я могу себе это позволить!
– Если у тебя такой доход, что ты не можешь его потратить, – ответила я, – лучше отдай немного мне. Возможно, в один прекрасный день ты обрадуешься, обнаружив, что я сэкономил для тебя несколько фунтов!
Эта речь была бы достойна презрения, учитывая сумму, которую Торренс уже дал мне, если бы не тот факт, что я хотел сделать это для его блага, а также для своего собственного, надеясь спасти хотя бы часть состояния, которое так позорно растрачивалось у меня на глазах.
– Конечно, конечно, – добродушно ответил он, наполовину поднявшись с кресла, – сколько ты хочешь?
– Все, что у тебя есть!
Без лишних слов он встал и, подойдя к письменному столу, подписал чистый банковский чек и протянул его мне.
– Вот! Заполни его сам! – воскликнул он.
– На какую сумму?
– На какую угодно, – ответил он с видом полнейшего безразличия.
– Но ты должен сказать, – упорствовал я.
– Мне все равно, Гурт, – ответил он, чиркнув спичкой, чтобы снова зажечь сигару. – Мои банкиры оплатят все, что ты выставишь, как мне кажется.
– У тебя имеется тысяча фунтов в банке этих людей?
Он откровенно рассмеялся.
– Надеюсь, что да! – воскликнул он, – но если это все, что тебе нужно, то у меня, пожалуй, найдется еще столько же, ведь ты должен помнить, что я теперь деловой человек и провожу дорогостоящие эксперименты по созданию воздушного корабля, который, по моему замыслу, должен стать самой совершенной вещью на земле!
– Полагаю, что в таком случае он обойдется тебе дороже, чем те двадцать тысяч долларов, о которых ты предполагал?
– Да, пожалуй! Если я отделаюсь суммой в столько же фунтов, я буду счастливчиком!
Я вздохнул, но ничего не сказал.
– Почему бы тебе не заполнить чек? – продолжал он, заметив, что я безучастно стою у стола с открытым от удивления ртом.
– Мне записать тысячу? – спросил я, не зная, что ответить.
– Да, хоть две, если хочешь. Мне действительно все равно.
Я заполнил чек на тысячу, не в силах побороть ужас при мысли о большей сумме, поскольку, несмотря на все доказательства обратного, я не мог преодолеть страх, что чек могут не принять. Я показал его Торренсу, который заметил только, что не понимает, почему я не удвоил сумму. Я
