продолжил: – спрашивала, чего ты так мало работаешь, – передразнил он. Вигония слушала с замиранием сердца; старик добавил чуть погодя: – Не её собачье дело.
Он замолк, раздраженно смотря в стену, думая о своём. Тогда девушка робко спросила:
– А дворецкий?..
– Что дворецкий?
– Вы обещали, ой, точнее, я просила, чтобы вы его уволили.
– А, да, да, – неопределенно ответил старик и опять задумался о своём; потом продолжил: – Она метит в наследницы, но я ей все сказал: что не оставлю ей ничего, а всё оставлю служанке!
Вигония зардела. Она понимала, что жители третьего этажа видели и слышали, как она оставалась ночевать у Палеоса, но теперь Австрите всё стало ясно. Девушка испытала двойственное чувство: с одной стороны, я ей стало жгуче неловко оттого, что теперь все узнают о связи её с хозяином, с другой стороны, какое-то нехорошее, злобное чувство разлилось в её груди.
– Специально сегодня напишу. Только посплю немного. Что-то в сон клонит… – старик повернулся к окну, свернувшись клубочком, и, кажется, заснул.
Девушка пошла вниз, в свою комнату. Она чувствовала какое-то злорадство, удовлетворение от того, что в какой-то момент все в этом доме станут подвластны ей. «Вигония – хозяйка… Ха-ха. Я выгоню их всех. За то, что задирали цены на зерно. За то, что такие, как мы с мамой, вынуждены жить в нищете. Теперь они будут побираться», – думалось ей, когда она сидела на кровати. Глаза её были почти безумны, голова кружилась, чувствовалась слабость и усталость от изнеможения печалью. Девушка упивалась мечтами о будущих богатствах, мести, не отказывая себе в представлении того, как полы моет Австрита, как Астир поливает растения. Она не думала о том, что у них есть богатые родственники, связи, что хозяева не пропадут – всё это отошло на второй план. Так, в полубредовом состоянии Вигонии заснула, и во снах видела то же самое.
Проснулась девушка к вечеру. К этому моменту знал уже весь дом. Австрита рассказала только Астиру и дворецкому, но разговор случайно подслушала служанка, таким образом, вскоре узнали все. Толки шли повсюду. Проснулась она, потому что соседка её вбежала в комнату и, не имея мочи ждать и не умея скрывать эмоции, будучи простой девушкой, воскликнула:
– Неужто это правда? Ты – хозяйка дома!?
– Ну, не совсем. Но когда-нибудь буду, – с напущенной скромностью, неловко опустив глаза.
– Хозяйка сыну сказала, что Палеос тебя наследницей сделал! – выпалила девушка и взяла соседку за плечи. Вигония смутилась от такого порыва.
– Но только когда он умрет, – оправдывалась девушка, пытаясь уменьшить значимость события.
– Так он уж старый, как трухлявый дуб – гляди на днях и помрёт, – закокетничала служанка, играя плечиками и улыбаясь подруге. – А меня-то сделаешь прислужницей, а? Платьями поделишься?
– Конечно, будешь моей помощницей, – сказала Вигония, проникнувшись приятными, любовными чувствами
