Ратибор «выжал из пацана все соки, но сделал его воином, не чета другим». И Ратибор выжимал все соки.
– Здорово, дядька Ратибор!
– Ага, и тебе не хворать! Чего нос повесил?
– Да! – мальчишка дёрнул плечом. – Плохо спал.
– Мм, – понимающе протянул дружинник. – Знаешь, как говорил наш воевода…
– Тяжело в учении, легко в бою, – терпеливо повторил Добронрав.
– Именно! – улыбнулся Ратибор. Он был хороший мужик. Даже действительно понимал мальца, но слово отца – закон. – Так и быть, сегодня чутка спущу тебе. Только бате не говори! – он заговорщицки подмигнул. – Разминайся.
– Угу. Я, пока шёл, размялся.
– Нет. Давай так, чтоб я видел.
Добронрав бросил мечи и принялся грести прямыми руками вперёд, будто плыл.
– Эт-то что ещё такое? – нахмурился учитель.
– Простите, Ратибор Ослябьевич!
Добронрав тут же подобрал деревянное оружие и унёс в сторонку. Там он бережно положил мечи в тенёк.
– Вот то-то, – одобрительно покивал Ратибор. – Имей уважение к своему оружию. Однажды оно спасёт тебе жизнь.
Добронрав отчаянно не понимал, за что уважать какую-то полосу железа, или в данном случае дерева, которую он выбрал сегодня, чтобы огреть кого-то по голове? Но прикинулся, что всё понял.
– Меч – первый друг для воина, – продолжал наставлять Ратибор. – Некоторым редким клинкам даже дают собственные имена.
Добронрав это знал. Меч его отца звали Лют, и иногда Добронраву казалось, что свой меч папа любит больше, чем его.
Мальчишка разминался от кончиков пальцев на руках, потом выше – кисть, локоть, плечи. Кистям уделялось особое внимание, поскольку именно на них ложилась основная нагрузка при работе с любым длинномерным оружием, будь то меч или кистень. Даже если это деревянное оружие. Добронрав уже понимал, что завтра на уроке Епифана ему вряд ли удастся удержать тонкое писало.
Дальше разминалась шея, грудные мышцы, тазовые и ноги.
– Сегодня тренируем силу удара на балде, – заявил Ратибор.
Балдой назывался кожаный мешок с песком, который висел под козырьком старого амбара, что отец Добронрава выделил для воинских упражнений. Мешок крепился только сверху, поэтому по мере того, как по нему наносились удары, начинал раскачиваться из стороны в сторону с каждым разом всё сильнее. В конце концов, его движение становилось настолько размашистым, что, когда меч сталкивался с балдой, клинок отскакивал. Вместе с Добронравом.
Но это действительно походило на послабление, потому как Ратибор мог объявить вместо балды поединок. Ощущения при столкновении с тренировочным мечом наставника были примерно такими же, как и с мешком, – тупая вибрация, отсушающая всю руку до плеча, – так ещё и удары сыпались со всех направлений.
– Какой меч брать? – спросил мальчишка.
– Полуторник.
– Спасибо! –
