их отношений, но пищей для размышлений эта встреча одарила нас щедро: нас начали терзать смутные сомнения. Серега притих и целую неделю ходил мрачнее тучи, я и сам бродил как в тумане, полностью утратив всякую инициативу и интерес к происходящему.
Все снова переменилось, когда Катя поздоровалась с нами в университете. На удивление это событие совпало с очередным исчезновением Пинегина – от него не было никаких новостей почти десять дней. Временами с ним такое случалось, он полностью пропадал с радаров, не отвечал на звонки, а в интернете появлялся глубоко за полночь. Мы никогда его не расспрашивали, да и вообще, толком ничего о нем не знали. Но то, что он был сложнее, чем кажется с первого взгляда, теперь понимали совершенно отчетливо. Впрочем, задуматься об этом нас заставила именно Катя.
К концу большой перемены, на который мы, в нарушение заведенных традиций, разбрелись каждый по своим делам, ко мне подошел Колесников и сказал, что к нему подходила Катя и спрашивала, как можно связаться с Лехой.
– Что ты ей сказал? – поспешил допросить его я.
– Да ничего не сказал, – недоверчиво ответил он, – спросил, как они до этого держали связь.
– А она что?
– Она сказала, что до сих пор они только пару раз списывались в интернете, но теперь он не отвечает.
– А как же она передала ему книгу?
– Я тоже об этом подумал. Она сказала, что передала ему книгу, когда они впервые встретились: в маршрутке, по дороге в университет.
– И что ты ей сказал?
– Ничего, – пожал плечами Колесников, – я дал ей его номер телефона.
– А вот это, мне кажется, ты зря сделал, – нахмурился я.
– Подожди. Он вообще на телефонные звонки редко отвечает, не факт, что она до него дозвонится.
Колесников оборвался на полуслове и сердито посмотрел на меня, оценивая, стоило ли мне все это рассказывать.
– А она не сказала, зачем он был ей нужен? – разбудил я его своим вопросом.
– Нет, – чуть помолчав, ответил он, – об этом я ее и не спрашивал. Да и можно ли было спросить? – он опустил глаза.
– Послушай, – начал я серьезно. – Я думаю, мы оба понимаем, о чем идет речь. Давай не будем из-за нее ссориться, хорошо?
– Но…
– Подожди, – перебил его я. – У тебя есть куда более опасный и сложный противник, чем я.
– Но это не делает тебя предпочтительнее, – парировал Серега.
– Да, не делает. Но и запретить ты мне тоже ничего не можешь.
Он подумал несколько секунд, а после тяжело вздохнул:
– Ты прав. Но все же не рассчитывай на мою помощь. Тут каждый сам за себя.
– Каждый сам за себя.
* * *
Матвей разбудил меня в половине двенадцатого, когда заглянул в зал, вернувшись домой. Я задремал на кресле, где и приземлился, как заснул –
