это просто: из-за сильных ливней где-то подмыло столб. Но кроме него самого в это мало кто поверил.
Посреди улицы стояли люди. Слышались возбужденные голоса и крики. Чуть в стороне, оперевшись о мокрый штакетник, в военной плащ-палатке стоял сельский милиционер Малашкин.
Приоритетом в своей работе он поставил борьбу с таким древним русским промыслом, как самогоноварение. Отдавая на уничтожение этого продукта все свои силы, он порой не жалел себя. Особенно это чувствовалось по утрам, когда, как спелый арбуз, трещала голова. Сейчас у ног его стоял пятилитровый бидон с реквизированным самогоном. Позади Малашкина стояла баба Нюра и жалобно скулила:
– Матвеич, ну отдай! Отдай, я ведь тебе в матери гожусь!…
– Ну и что?! Перед законом все равны: и стар, и млад, – красные щеки и блестящие глаза говорили о том, что блюститель порядка уже ознакомился с качеством подпольного товара.
– Ну, Матвеич, ведь мне крышу заново в бане надо перекрывать, а мужики за самогон согласились.
– Нет, бабка. Все равно конец света скоро. Потоп обещают. Зачем тебе баня, тебе что, воды мало? Послушай-ка, вон чего люди добрые говорят, – кивнул Малашкин на толпу, темневшую среди улицы.
В кольце слушателей горячился старый агроном Корякин.
– Весь мир материален и реалистичен, – кричал агроном, уступавший темпераментом в публичном диспуте разве что Демосфену. – Отсутствие сверхъестественных сил подтверждается присутствием научных знаний. И данное присутствие дает нам полное основание для заключения того, что вероятность невероятного невероятна и сводится к нулю, – Корякин с трудом привел к логическому концу свою фразу и победно посмотрел на лица слушателей. Впечатление было не совсем то, какого ожидал бывший агроном. Вернее, оно было совсем не то. Его не поняли.
– Реалистичность бытия – это та непоколебимая истина, которая должна оставаться непоколебимой, – решил упростить свои объяснения Корякин, – и поэтому, несмотря на те многозначительные слухи, что ходят по селу, хочу утвердить, вот именно утвердить…
– Короче, – мрачно заметил скотник Петро, стоявший в плотной кучке оппонентов Корякина.
– То есть это то, что мы существуем в Космосе. А там
никого нет.
– А ты видел? – задал извечный вопрос скептиков
Петро.
– Я не видел, но первые космонавты, летавшие туда, сказали об этом, – выдал на свет не менее старый атеистический аргумент Корякин.
– А первыми туда кто летали? – хитро спросил Петро.
– Кто? – не понял Корякин.
– Собаки Белка и Стрелка.
– Ну? – насторожился Корякин, чувствуя подвох.
– Так это что же, собаки, что ли, сказали, что там никого нет?
А на другом конце села в доме бабки Анисьи велись на эту же тему несколько иные разговоры.
– Вот
