и закрывала глаза. Я знала, что мне будет сначала очень больно, но я не боялась. Я не хотела видеть своего любовника голым, тем более хотела не видеть его член, а лишь чувствовать. И как только он входил в меня, я испытывала чувство боли, а затем необъятного, опьяняющего ужаса: Коря видел из-под земли, как меня пронзает мужчина. И из меня вытекала огромная лужа крови, покрывая темно-зеленую траву и расползаясь в разные стороны. Крови было так много, будто бы меня зарезали и густая багровая жидкость впитывалась в почву, а мой подземный тиран пил мою кровь. Я лежала и смотрела на небо, а мужчина продолжал ритмично и монотонно входить в меня. А вдруг сейчас придет папа, ведь это место его волшебного появления? Меня всю пронзают насквозь, у меня совсем не остается никакой защиты и социальности: я безвозвратно осрамлена, снизу мою кровь пьет мое персональное существо, а сверху видит отец. А я просто лежала на диване с закрытой на замок дверью, в наушниках, отвернув от себя экран ноутбука, хлюпающий входящими сообщениями «ВКонтакте» и трогала себя руками, представляя одну и ту же картину на протяжении всех моих ранних двухтысячных.
После встречи своего первого мужчины, мой любовник в моих фантазиях не обрел его лица. Фигура, силуэт, образ и костюм были похожи, а лицо – нет. Нельзя было быть похожим на ничего. И чем дольше я встречалась с ним, тем меньше мне его хотелось. Но с каждой встречей с ним я возвышалась. Его невзлюбил отец, и это, как я уже говорила, доставляло мне удовольствие. Мать относилась к моему жениху довольно заинтересованно, и это возмущало меня: получается, что мать хотела меня продать, как вещь. Со мной начали общаться самые крутые девушки университета. Если раньше они относилась ко мне настороженно, как к дочери строгого преподавателя и отличнице, которая сторонилась наркотиков и всей молодежной движухи, то стоило мне несколько раз выйти из «Гелендвагена» взрослого мужчины, я стала крутой девушкой. Я начала получать подарки и ходить в дорогие рестораны, и с каждым свиданием я хотела еще оставаться девственницей, потому что в первый раз у девственности появилась цена, и она росла: я не могла отдаться за угощение, платье и телефон. Но мне нравилось думать, что все считали меня его девушкой и что у нас уже была близость. Я не хотела идти с ним в отель, потому что боялась, что в номере все рухнет.
Он начал разъяряться от моей неприступности и повышать ставки ухаживаний и терять надежду и интерес. Я понимала, что уже должна была остаться с ним в отеле. Я ожидала, что это будет шикарный небоскреб и номер-люкс, украшенный лебедями из полотенец с видом на всю Москву. Когда он вез меня на машине по ночной столице, я рисовала в воображении красные помпезные коридоры и как лифт поднимает нас ввысь от земли, в самое желанное место, как я сниму свое длинное черное платье, а он будет восторгаться мной. Но он привез меня в занюханную одноэтажную гостиницу в Текстильщиках с почасовыми номерами. В известных гостиницах его могли узнать, он часто появлялся там на бизнес-мероприятиях, и его
