с копыт, и Клара поволокла его к стоянке такси. По дороге она вручила ему заготовленный конверт с деньгами, и он долго целовал ей руки на прощание. «Все путем», – сказала она вернувшись домой.
Семен Семенович просмотрел список произведений, которые Рудик рекомендовал выучить к экзамену, ни одного из них он не знал. «Значит будешь читать то, что знаешь», – успокоила его Клара, убежденная во всесильности своего капитала, – «не для того я деньги плачу, чтобы еще перед ними выдрючиваться. Хоть что-нибудь ты наизусть знаешь? Вот и прекрасно. Я сама тебя подготовлю.»
Из басен Семен Семенович смутно помнил «Стрекозу и муравья», из прозы – отрывок «Чуден Днепр при тихой погоде», из стихов – «Стихи о советском паспорте».
«Не мямли!» – учила его Клара, – «Когда говоришь про волка («Я волком бы выгрыз бюрократизм…»), сделай оскал, словно хочешь их всех покусать. Про иностранные паспорта говори тонким голосом, а про советский скажешь басом и сделаешь патриотическое лицо. На слове «штанин» («Я достаю из широких штанин…») хлопнешь себя по карману.» Вот и вся Кларина наука.
Семен Семенович выполнил в точности указания Клары: сделал «патриотическое лицо», говорил и тонким голосом, и басом, но вот когда надо было «доставать из штанин», почему-то смутился и не похлопал, а потрогал свой карман, словно проверял, осталась ли у него там мелочь, чтобы доехать до дому на трамвае. Басню же, которая у него выходила лучше всего, вовсе не стали слушать, сказали: «Достаточно». И тем не менее Семен Семенович дошел до второго тура. Там нужно было петь и танцевать.
Песню они с Кларой выбрали народную, про рябину. Разучили матросский танец «яблочко». Целую неделю раздавался ночами в подсобке их пьяный хор:
«Эх, яблочко, да куды котишься!» – пела Клара и хлопала себя по ляжкам, а Семен Семенович шел по кругу и бил ладонями в грудь. Дело доходило до полного раскрепощения и скидывания одежд. Эх, видел бы их Рудик!
На второй тур явился сам профессор Л-ский. Как ни старался Семен Семенович проявить себя, он потерпел фиаско, т.е. провалился.
«Умоляю вас, Клара Викторовна, войдите в мое положение!» – пал Рудик на колени перед Кларой, – «Профессор Л-ский – самодур! Я ничего не смог поделать…»
Клара молчала. Теперь она жалела только о том, что дала деньги вперед.
«В искусстве все-таки нужен талант», – осмелел Рудик, – зачем плодить бездарей? Поймите, невозможно научить козу играть на баяне, и в этом не моя вина…»
«Хорошо, про талант я поняла», – мрачно ответила Клара, – «А деньги? Я же деньги выложила!»
«Деньги я возвращаю!» – встрепенулся Рудик и протянул конверт, – «Возвращаю как порядочный человек! Будем считать, что это моя творческая неудача. Только вот что», – промямлил он, – «тут ста рублей не хватает… Но я отдам. С получки отдам обязательно!»
«Бог с ними, со ста рублями», – вздохнула Клара, – «ты это себе за труды оставь. Тоже ведь суетился, рисковал. А в твоей
