еще он бы мог посоветоваться?
Мать болела и раньше. Часто, придя с фабрики, она сворачивалась клубочком на кровати и лежала часами, лишь изредка вздыхая и постанывая. Так продолжалось уже давно, Семен Семенович к этому привык и перестал обращать внимание. Мать запустила домашние дела: «Все соки работа отнимает», – оправдывалась она перед сыном. Соседи считали, что она притворяется – разжалобить хочет.
«Больная она, больная», – вступилась старая бабка, некогда открывшая Семен Семеновичу тайну его рождения, – «она в войну надорвалась, когда ящики с железными болванками таскала».
Бабка знала точно, в эвакуации они вместе работали на оборонном заводе. Но потом бабка умерла, и некому стало мать защитить.
«Вот только что была – и нет», – изумился Семен Семенович, – «какая это странная вещь – смерть…»
После бабки остались две иконки – Спаситель и Казанская Богородица, да еще маленький образок, завернутый в тряпку – Никола Чудотворец, а кроме того – один только ненужный хлам. Иконки мать повесили в углу и стала молиться. Этому Семен Семенович тоже очень удивился, раньше он никогда не замечал за ней набожности. Однажды ночью, когда мать тихонько соскользнула с кровати и встала в углу на колени, он не выдержал и спросил: «Ты что, с ума сошла, что ли?
«Ой, Сенечка, не ругай меня, – заныла мать, – нет у меня сна, все нутро горит. Одна теперь и осталась надежда на Бога».
«Бога нет», – сказал Семен Семенович без тени сомнения, как учили его в школе.
«Что ты, Сенечка», – перепугалась мать, – «а что как Бог услышит тебя и накажет?» Это же только на уроке такое можно говорить, а дома – большой грех».
«Как же Бог есть, когда его никто не видел?» – сказал Семен Семенович «Ученые спутник запустили, и никто его там не нашел. Доказано».
«Вот и я говорю, может, он в каком другом месте сидит, Сенечка! Может, ученые до него не долетели? – возразила мать «Бог ведь в каждой росинке, в каждой пылинке – во всем его благодать. И спутник тоже он создал, и науку. А что ученые его не видели, так это их беда, наука у нас до Бога не доросла. Вот придет время, может, ученым Бог тоже пошлет свое откровение».
В вопросах атеизма Семен Семеновича в школе плохо подковали, он злился и возражал матери прямо как Раскольников Софье Семеновне Мармеладовой: «Что же он для тебя сделал, твой Бог?!» Но Сонечка отвечала категорично: «Он все для меня делает», – а мать Семен Семеновича выражалась более расплывчато и неопределенно: «Если пока не сделал, так, может, потом сделает. Я ведь раньше плохо его просила».
«Оставь ты мать в покое», – посоветовала Клара,– «пусть молится, если ей так легче. Каждый волен жить по своей совести». Но Семен Семенович уже не мог остановиться. Более всего его раздражали новые подруги матери, все эти старухи в черных платочках из церкви. Они приносили травяные настойки и прочие снадобья, кропили комнату святой водой. В комнате появился специфический запах лекарств, Семен Семенович думал про себя: «Ладаном пахнет». Он тогда еще не знал, что
