было напиться до беспамятства или уйти в столь глубокую медитацию, что потерялась бы всякая связь с внешним миром – как Лита ушёл на поиски Найи и навсегда потерялся в бесконечных просторах Белой Пустоши.
Можно было поговорить с целителем душ и постараться понять, что же не так с его истерзанным разумом.
Но…
Это всё было абсолютно одинаково – одинаково бесполезно.
Бессмысленно.
Такие моменты Руни предпочитал просто пережить. Пережить – и двигаться дальше, с гордостью исполняя свой долг, следуя за тем, кого выбрал когда-то.
Вернее, кого выбрала его душа.
За своим саи-ри.
Как бы тот к нему ни относился…
Сразу вспомнился недавний разговор со старшим братом. Когда, спустя несколько лет разлуки, Руни увидел Арана, он сразу заметил, как сильно брат осунулся. За всем его величием пряталась неимоверная усталость, и мужчина, увы, слишком хорошо его понимал.
Недавняя же встреча с Магни, желавшим посоветоваться со старшим братом, и просто поделиться своими переживаниями, точно так же осунувшимся, похудевшим и явно не совсем здоровым, заставила сердце болезненно сжаться.
Интересно, хотя бы Мия сумела избежать этого тлетворного влияния слишком большой ответственности…?
Осталось ли в них хоть что-то от тех беззаботных, свободных, словно бы обладавших собственными крыльями детей, что любили носиться по всему острову, играя? Неуемной детской энергии в них было всегда даже слишком много, да…
Ох, сколько хлопот они приносили слугам и старшим адептам, пытавшимся уследить, чтобы юные господа не свернули себе шеи! А сколько раз они врывались на совет клана, отвлекая своими абсолютно глупыми с точки зрения взрослых просьбами Арана, который, тем не менее, всегда оставался даже излишне внимателен к ним.
Осталось ли что-то от их былой беззаботности и сплочённости…?
И не зря ли всё это было?
Смятение мог смыть только холодный ветер – Руни знал, что полёт был единственным лекарством от тоски и лишних мыслей. И пусть протоколы безопасности и негласные правила такого не одобряли, но король он или кто? Кто, кроме а'вэди мог ему что-то запретить?
Вцепившись в седло, ощущая лицом унылую влагу облаков, Руни пытался представить, что это не брат, не Тагуш, а он сам летел. Он помнил, каково это – чувствовать воздух своими крыльями, ловить восходящие потоки и отфыркиваться от попавших в нос капель тумана – лишняя влага всегда заставляла, дитя пламени, чихать.
Но он – не Байес.
И даже не Руни Ша И-Рии, мальчик, не знавший, кем был когда-то и кем ему уготовано было стать. Мальчик, чьим внезапно обретённым старшим братом оказался молодой Шесс'Алори.
Воспринимать себя как Руни Талэ теперь тоже казалось неправильно. Это не его род, не его кровь… Не его жизнь. Он – не только Руни. Он и Байес, и мальчик-сирота, и меч Владыки, и – брат Тагуша и Эйлора, перед которым склоняли головы молодые драконы.
Но так было не всегда.
