и птица, взметая древесную пыль, вознеслась обратно к вершинам деревьев. Растимир невольно посмотрел вверх, вдруг подумав, что такая же, но куда более крупная птица, может наблюдать и за ним.
Прошло четверть часа или около того, беспокойный стук в груди успокоился, сменившись скукой – ничего не происходило. Он начал не на шутку замерзать, здесь не откуда было взять лапник, а любое движение в тишине леса могло выдать его.
«Наверное, отец уже вернулся, – подумал Растимир, – и сейчас неспешно и молча готовится. Сегодня в доме будет необычно тихо. Велена не закроется в комнате за своей пряжей или травами, а Ярош не будет пропадать неведомо где или упражняться с мечом. Сегодня все они соберутся за нашим столом, зажгут свечу и будут говорить. Волуя, конечно, вновь не пригласят… Интересно, о чем он все пытается мне рассказать? Нужно все-таки зайти к нему, выслушать».
Птица вновь сверзилась с небес, хватая нерасторопную жертву, громко крикнула и унеслась во тьму. Те двое как будто растворились в ветвях дерева. Они не шевелились и не издавали ни малейшего звука, но он точно знал, что они ещё там – от дуба невозможно было уйти незамеченным. Несколько раз, далеко впереди появлялось сияние, раздавался клекот и детский смех. Это игрались или охотились немногочисленные обитатели Серого леса. Один раз где-то в глубине леса кто-то протяжно не-то завыл, не-то застонал, но возле дерева все по-прежнему было спокойно.
«И чего я тут лежу? – с досадой посетовал Растимир. – Только промерзну. Велена опять будет ругаться».
Внезапно в воздухе повисла тревожность, что-то стало происходить. Мыши, снующие в беспорядке у подножия дуба, ринулись в сторону Растимира, наверху послышались негромкие хлопки – это птицы сорвались со своих мест. Однако ни одна из них не опустилась вниз. Ветер утих, заполнив эту часть леса настороженной тишиной. Что-то приближалось.
Сердце в груди вновь затрепетало, а по телу пробежали вполне явственные мурашки. Ему показалось, что даже наемники, затаившиеся на дереве, немного дрогнули и напряглись.
И тут тишину прорезал леденящий душу вой, переходящий в ужасающий, полный злобы рык огромной твари. Впереди, за пригорком вспыхнуло и угасло холодное сияние. Через минуту вой повторился, но уже куда ближе, а вместе с ним по лесу пробежал сильный порыв ветра, словно природа вторила этому звуку. Сияние на этот раз разгорелось чуть правее, кинув на землю длинные тени.
Когда порыв ветра стих, Растимир различил, как за его спиной быстро движется что-то большое. Ему вдруг стало страшно, и он пожалел, что не отступил ещё тогда, на Болотине. Существо обходило их по кругу, а, значит, это не был простой или первородный волк или медведь, хотя и встречи с любым из них Растимиру не пережить.
«Оборотень… – подумал он, – Вот на кого они охотятся».
Тварь уже была слева, замыкая круг, громко несясь, сквозь сухие ветви.
