– смесь эмоций туманила разум; слова комом застревали в горле. Да как она смеет!.. А этот остолоп?.. Разве для этого разыскивал бывшего наставника и умолял помочь – чтобы сжимать теперь маленькую ладошку?! Ради звонкого поцелуя, подаренного другому, священник, рискуя всем, протаскивал непутёвого ученика в темницу?!
– Мэтр Буша, – самым беспечным тоном, на какой только был способен под прожигающим взглядом учителя, заговорил Пэтро, опасаясь, как бы реакция на выходку сестрёнки не сгубила их всех, – мне в самом деле нужно поговорить с Радой, вы помните?.. Думаю, четверти свечи нам вполне хватит. Если вы будете столь любезны…
Священник, поколебавшись несколько мгновений, молча направился к лестнице, перед этим на секунду с такой силой сжав запястье ученика, что тот невольно поморщился. Понять красноречивый взгляд ревнивого влюблённого было несложно.
– Ох, Пэтро, что же мне делать?.. – пленница сокрушённо прошлась по тесной камере. – Если бы Гожо… Постой!.. Ты ведь можешь найти его? Скажи, что меня ждёт смерть, если только он не явится и не расскажет, как всё случилось на самом деле!.. Гожо, конечно, спасёт меня!
– Златоокая моя малютка, понимаешь, – осторожно начал посетитель, зная, что придётся ранить чувства сестрёнки, и желая хоть как-то смягчить удар, – боюсь, Лайош не захочет фигурировать в этой истории… Его имя будет запятнано скандалом, что может повредить военной службе…
– Что значит какая-то служба в сравнении с жизнью невинного?! – воскликнула узница, а через мгновение сникла и без сил опустилась прямо на холодный пол тюремной камеры. – Он говорил то же самое, этот треклятый святоша… Что Гожо не придёт за мной. Что он… скоро женится…
К концу фразы голос несчастной перешёл в едва различимый шёпот, после чего она горько разрыдалась. Смущённый Пэтро неловко обнял сестрёнку и утешительно погладил по тёмным волосам.
– Знаешь, Рада, – осторожно начал он, – мужчинами зачастую – если они, конечно, не музыканты или философы – движут самые низменные побуждения. Боюсь, многим из них высокие чувства не знакомы в принципе. В этом нет ничьей вины, так уж устроен мир. Думаю, в момент вашей встречи Гожо был искренне влюблён в тебя. Но любовь такого мужчины подобна мотыльку: летит на любой отсвет, мгновенно отзывается и так же вмиг гаснет. Для тебя этот офицер – первая взрослая любовь, он важнее жизни; но вряд ли ты для него больше, чем короткий эпизод солдатской удали.
При последних словах красавица разрыдалась пуще прежнего.
– Ох, перестань же плакать! – совсем растерялся названый брат. – Дело вовсе не в тебе. Глупо ожидать встретить под мундиром военного глубокое чувство. Люди грубые, как правило, по природе не способны к нему. Однако не все мужчины таковы. Когда выйдешь из темницы и снова станешь свободной, обязательно встретишь человека, который оценит по достоинству твою тонкую душу и хрупкое сострадательное сердце…
– Нет-нет! – запальчиво перебила Рада, пытаясь унять всхлипы. – Если мой Гожо не любит меня, к чему мне жизнь?..
