два свечных огонька на оставшейся видимой стене. Между ними стояло металлическое узорчатое блюдо, украшенное цветными стеклышками. Этого блюда здесь раньше не было, как и многих других деталей – скрытое потемневшим лаком дерево стенных панелей теперь играло ореховыми узорами, да и пестрели цветы в вазе ближе к столу лорда – ничего этого не было, когда Элиза вошла в комнату минуты назад.
И, самое главное, она поняла, чего ждет – тех, что приходили каждую ночь во сне. Воспитанников. Но их здесь не было. Оттого наконец-то Элиза поняла, что произошло. Лучшего нельзя и желать. Это был сон. Иначе бы она не ждала обычный для всех последних снов кошмар. Хотя, кажется, не ее собственный.
Она спокойно встала и подошла к блюду возле свечей. Это был образец старой скоротечной моды. Полутораста лет назад, еще до изобретения лависа, среди аристократии разошлось мнение, что портреты на холстах и досках могут выцвести и сгнить самым непотребным образом, разрушив их образ для потомства. Тогда появилась мода на картины в благородных металлах. Та мода быстро прошла, потому сомневаться не приходилось – перед ней было творение той самой эпохи.
Взяв в руки блюдо, Элиза повернулась к ревущему ветру, заполнявшему все позади. Ветер нес пепел и какие-то ошметки, от него трескались и рассыпались оставшиеся стены, пламя свечей угасло, но в вышине за исчезнувшим потолком полыхало что-то, потому разглядывать картину ничего не мешало:
Выгравированные на серебряном небе молнии, бушующие над залитыми зеленым и желтым стеклом вытравленными в серебре полями. Обильный урожай в руках и на телегах склонившихся подданных. И лорд со своей семьей и двумя рыцарями. А на другом конце блюда – дева в облаках и золоченых лучах света, хотя солнце сияет над лордом.
Элиза оторвала взгляд от блюда и посмотрела в небо. Там вокруг пылающего подобно солнцу огромного силуэта сходились закрученные вихри смерчей. На невыразимой высоте – выше любых гор, там, где дóлжно быть облакам, они оборачивались черными грозовыми петлями вокруг силуэта, расцвечивались молниями, рвались и срастались.
Вот оно как…
Элиза упала на колени. Пола больше не было. Вместо него вокруг раскинулись бескрайние поля поросшие высокой густой травой.
Этого просто не могло быть.
Это выходило за рамки ее представления о действительности.
– Какая же… – проговорила она.
Слезы покатились у нее из глаз.
– … она жалкая…
Этого просто не могло быть.
Элиза рухнула в траву.
– Вот нахальная девчонка! – произнесла Селин.
Нет, это была не Селин.
Кажется, перед ней была та самая великая ведьма. Если приглядеться, она была лишь похожа на Селин. Внешность ускользала. Как будто бы это не один и не два человека, а что-то вроде переплетшихся воспоминаний о нескольких знакомых.
– Вторгнуться
