получалось похоже. Учитель труда, он же мастер производственного обучения, прикладывал уголок к граням изделия и давал ему соответствующую оценку.
А то, что не было похоже на молоток, оценивалось остальными. И, чем меньше оно походило на то, что было задумано, тем интереснее, веселее и смешнее было находить похожесть на что-то иное, отличное от молотка.
В углу мастерской стоял настоящий токарный станок. Нас к нему не подпускали. То ли он работал как-то не так, то ли вообще не работал.
Впрочем, это не мешало нашему наставнику регулярно, как заклинание, повторять главное правило токарного дела:
– Не оставляй ключ в патроне!
Это было таинственно и загадочно. По отдельности – про ключ и патрон – я знал. Но как это совместить?..
В какое место патрона можно вставить ключ, что бы он там остался? Как это сделать? И, если ключ удалось бы всунуть в патрон, зачем его непременно нужно оттуда забирать?
Однажды я не выдержал и спросил о возможных последствиях нарушения этого токарного закона.
В ответ педель долго и пристально смотрел на меня большими глазами с расширенными зрачками. Видимо, определял степень моей заинтересованности: дурак или действительно хочет знать?
– Это же техника безопасности! – объявил он.
– Ну и что? – не понял я.
Он выразительно постучал себе указательным пальцем по лбу и мрачно поведал:
– Потому что может попасть в голову!
Понятнее от его слов не стало. Но с тех пор я стал относиться к трудовику с большим уважением.
Возможно, и даже вполне вероятно, что он сам стал жертвой ключа и патрона, что и подвигло его в лоно воспитательного процесса.
Примерно с тай же частотой и трагичностью в голосе он сообщал правильное на его взгляд, название сплава, который мы, мальчишки, называли алюминием.
Он произносил его по слогам:
– Ду-ра-лю-мин!
И этим он еще раз подтверждал мои догадки и предположения.
Майор и муха.
Наше будущее – в наших руках. Надо верить в себя до конца и никогда не терять надежды.
Именно с таким настроением я вступил в военкоматовский кабинет.
– Можно?
– Зайди!
Майор, удобно расположившийся в кресле за столом, отмахивался от кружившей вокруг него мухи.
– Ну, где ты хотел бы служить? – спросил он, проглядывая мою анкету.
Я понял, что все зависит от меня. И, если мое будущее действительно в моих руках, надо сделать так, чтобы они стали продолжением рук майора с короткими толстыми пальцами и мясистой ладонью. И от этого зависит станет ли моя армейская жизнь ярким праздником или протянется чередой тусклых, безликих дней.
Я ринулся в атаку.
– Хотел бы служить в армейском ансамбле!
– Танцуешь? –
