удовлетворенно заметил он. – Так что ты хотел?
– В ансамбль. Развивать способность.
– А по анкете ты – токарь!
– Я же говорил: голос…
– Что ты тут пургу несешь? – рассердился он. – Какой еще голос?
Он ткнул пальцем в злополучную бумагу.
– Токарь!
И тут я сорвался.
– Встать! Смирно! Равнение на середину! – взревел я голосом, который не раз слышал по телевизору во время парадов.
Майор, доселе вальяжно располагавшийся в кресле, вскочил, вскочил, распрямился и окаменел, выпучив глаза.
– Вольно! – разрешил я.
Майор опал и стек в кресло. Он платком вытер пот со лба, и лицо его стало медленно приобретать жесткие очертания. Не прост, ох, не прост был этот военный распорядитель судеб!..
– Значит, в ансамбль захотел? – зловеще спросил он.
– Ага.
– И голос у тебя?
– Угу.
– Сейчас мы тебя, певуна определим…
Он порылся в маленьком блокноте, предварительно загородив его от меня рукой и аккуратно вписал туда что-то.
…в ансамбль!
Вот так прервалась моя гражданская жизнь.
Дорожные впечатления.
Когда заплаканное мамино лицо в последний раз мелькнуло и исчезло, я впервые осознал, что это всерьез и надолго. И я вступаю в новую, неизведанную жизнь.
Нас на машине отвезли на вокзал. На перроне я впервые огляделся по сторонам и увидел, что попал в довольно странную компанию.
Рядом со мной оказались молодые люди, наголо остриженные, в обносках одежды, старенькой обуви и рюкзачками-сидорками за спинами.
Сопровождал нас лейтенант и двое бойцов с автоматами.
– По вагонам! – скомандовал лейтенант.
Все двинулись в вагон. Я заволновался, что попал не с теми и не туда.
Вообще-то убежать было можно. Но никто не бежал. И я решил навести справки.
– Тебя на сколько? – как бы невзначай спросил я у соседа.
– На два года. Как всех. А ты чего?
– Я, кореш, ничего.
Он посмотрел на меня расширенными глазами и отступил в сторону.
Я спросил другого.
– А кто в законе, знаешь?
– Чего, чего?
– Если что не так – пахан устроит. Смотри!
Он, поскуливая, спрятался за спину соседа.
– Пайка скоро? – шепнул я в ухо третьему.
– Не знаю.
– А ты по первой ходке?
– Ой! – заспешил тот в вагон.
Больше спрашивать было не у кого. Вокруг меня образовалось пустое пространство. И, стоило мне к кому-нибудь приблизиться, как тот испуганно шарахался в сторону.
– А может рванем, а? – предложил я в вагоне. – Сделаем ксиву. Возьмем хату. Засядем на малине. Заживем кучеряво!.. А, братан! –
