А теперь следуйте за мной.
Варна обернулась в волка, пошла в сторону зарослей. Прорычала что-то, и лес расступился, открывая путь.
− На вашем месте я бы не отставал, − вместо прощания буркнул Ррышч.
***
Ведьма колдовала, пританцовывая вокруг небольшого костра. Пламя, окрашенное в зеленый цвет – спасибо травам и заклинанию – лизало котелок, прихваченный из избы. Внутри исходил паром и пузырями густой отвар. Когда он будет готов, Ведьма выпьет его до капли, чтобы обрести нужные силы. Морок не помог, и в этот раз она не ограничится отвлекающими чарами. Но для того, чтобы создать нечто осязаемое, опасное, нужно было влить в себя то, что готовилось на костре. Задача не из простых.
Ведьма добавила пригоршню волчьих ягод, помешала варево сухой веткой. Конец ветки изогнулся, истончился, скрючился, как волос, поднесенный к свече. Запах был еще хуже, чем от паленых волос. Ведьма продолжала ходить вокруг, нагая, не обращая внимания на лесной сор, впивающийся в ступни. Когда она выпьет зелье, боль будет еще хуже. Но ей не привыкать. Она знает, что такое настоящая боль.
Когда Лютомир вытолкал Ведьму из терема, поначалу она не могла даже толком вдохнуть. Перед глазами стояло истерзанное тело матери, кулем валяющееся на полу, как ворох грязного белья. Цветана такой и была – грязной, раздавленной, покрытой семенем урода, взявшего над ней власть. Ведьма сидела, привалившись спиной к стене, под закрытой дверью, и, вспоминая, билась затылком о дерево, не замечая, что делает.
Жгучий стыд, ненависть и ужас мутили голову, Ведьма не знала, куда их излить и что делать. Звать на помощь? Кого? Кто пойдет против владетеля? Бежать? А что станет с матерью?
В конце концов, так ничего и не придумав, она вернулась в свою избу. Зло пнула сундук с платьями матери, потом забралась на него и разрыдалась, воя, как раненное животное. В конце концов, свернулась в калачик и заснула, дыша ртом.
Вечером к ней пришел Лютомир. Она бросилась на него с кулаками, но он легко отшвырнул ее к стене, потом – заломил руку за спину, до боли, и зашептал в ухо.
Он говорил, что, если она не будет послушной, попробует сбежать или пойдет против него, он запытает мать до смерти. Если же Ведьма будет вести себя тихо и смирно, возможно, он натешится и отпустит обеих. Когда-нибудь.
Ведьме ничего не оставалось, как прислушаться к нему. Позже она горько об этом пожалела, но было уже поздно.
Лютомир держал Цветану взаперти. Терем, который она так любила, стал для нее тюрьмой. Ведьма иногда приходила под дверь, плакала, звала мать – та не откликалась, лишь слышались стоны и плач. Со временем Ведьма перестала приходить – больше не могла слушать эти звуки, думать, что происходит за дверью.
Она следила за Лютомиром, как могла. Поначалу он навещал мать в одиночестве, скрывая произошедшее. Позже – стал пускать к ней мужчин из дружины, тех, кто чем-то заслужил хорошее расположение. В качестве награды. Иногда они куражились вдвоем, втроем, один раз Ведьма с ужасом увидела, что в башню терема поднимаются четверо.
