Вон, погляди, сколько народу живет безвестно и робко, без всякого свершения и замысла. А так просто, потому что родили, живет, не ведая себя и не нуждаясь в смысле…
На это Цезарь так ответил:
– Когда Мастер завершает скульптуру иль роспись – сотворенное начинает жить. Мы видим чудо воплощенное: из Ничего родилось Прекрасное, в котором есть все. Судьбинский круг, когда замкнут, и замысел исчерпан, подобен творению искусства. Из вязкого материала жизни пальцы Судьбы лепят Завершение. Загадка в том, кто я – глина или пальцы?
– Глина и пальцы равно отдыхают, когда завершена скульптура…
– Кто же живет, иль Что? Иной жизнью? – воскликнул Цезарь. – В чьих глазах.
– Цезарь! – воскликнул философ. – Человек умирает и вновь рождается много раз. Как Феникс становимся мы хладным пеплом, удовлетворив собой огонь желаний. И в новом огне, новой страсти, вновь воскресаем, рождаемся из пепла. Чтобы чувствовать жизнь все время – надо все время претерпевать смерть. Таков сюжет существования. Тут и богам завидно, ибо не раз в 500 лет, как птица Феникс, а всякий день способны мы жечь себя и воскресать: вообрази силу жизненного чувства! Иное дело, что воскресаем мы – другими людьми. Тот человек, который прежде был нами – гибнет. Мы так меняемся, что прежнего Себя – совсем не помним. Как он переменился! – кричат вокруг. – Я знал его двадцать лет и вдруг – человек стал неузнаваем! А это просто другой человек. Тот же, кого ты знал лет двадцать, – умер! Так мы не помним и прошлых наших рождений и жизней… Чудо не в том, чтобы восстать из тлена и жить, а в том, чтобы воскреснуть Себя не утратив!
– Женщинам много легче. Они себя не утрачивают, – заявил Курион. – Только кричат в сладкую минуту: Ой! Умираю! И тут же воскресают снова теми же, что были и с прежним желаньем: тут ненасытны они и смерти не страшатся. Пугает женщин старость…
– Вот я и откладываю решенье, не в силах поверить в тщету Судьбы, – задумчиво произнес Цезарь. – И в ожиданье чуда, которое единственно по исполненью: хочу быть счастливым! Исполнив земное – хочу все время быть счастливым!
– Ты, Цезарь, желаешь богом стать, – заметил на такие речи пьяница Антоний. – Лишь Боги всегда счастливые, и то, пока в земное дерьмо не вляпаются… – и хохотал, хохотал и багровел опухшей рожей…
– Ты прав! – воскликнул вновь Цезарь. – Для настоящего счастья надо соединяться с божественным! Сегодня я про то узнал. Увы! Муза истории не любит гласности, и та легенда, в которой мы все живем, – счастливых мгновений не хранит.
Тут все на время смолкли, задумавшись. Проворные рабы убрали остатки еды, посуды. Красивый виночерпий стал разливать вино. Музыка заиграла, и плавно играя формами пышными, бесстыдная гадитянка начала свой волнительный танец…
– Я расскажу вам, друзья, свое ночное виденье, – сказал Цезарь. – Свой странный сон, в котором все обнаружило себя, что будет с нами. Решенья, Антоний, не мы принимаем, –
