был в разы больше узкого переулка, поэтому осень вовсю разошлась на этом просторе. А погода была действительно скверной – заморосил мелкий холодный дождь, гроздьями игл бьющий в лицо.
Он пошел наискось по проезжей части, проходя мимо круглосуточного Постикса. Внутри на диванчиках и столах спали тела грязных бездомных, которых еще не начали выгонять на улицу перед приходом первых белых воротничков, чтобы правильные постоянные посетители обязательно заскочили сюда, не нарушив свое радужное видение мира и взяв очередную порцию капучино по пути на работу в офис. Запах жженого растительного масла заставил человека задержать дыхание, иначе он бы невольно пополнил картинную галерею рвотных масс, оставленную в течении ночи современными художниками в процессе их пьяного променада.
Где-то вдали за спиной послышался гам, девичий крик и чье-то неразборчивое пение. Скорее всего это ватага пьяных студентов неспешно ковыляет к метро.
Человек ускорил шаг, глядя на вздымающуюся вверх к бледному небу золотую колокольню Пладимирского собора.
– Надеюсь, что они не обратят внимания на меня. Да как ж тут не обратить, такая бандурина за спиной, одежда, усов не хватает. Усатый геолог любитель. – Он потянул на себя тяжелую дверь входа в вестибюль станции метро Пладимирская, которая поддалась только со второго, более уверенного рывка. – Мать слепого родила, мать слепого родила, мать слепого родила. – Снова слегка пригнувшись, как при выходе из комнаты, спешными шагами человек засеменил через арку металлодетектора, озираясь глазами по сторонам в поисках сонных сотрудников службы безопасности метрополитена. – Мать слепого родила… – По пустому вестибюлю раздался оглушающий писк рамки металлодетектора, словно крик петуха ранним утром в деревне, гуляющего прямо под открытым окном твоей комнаты. Во время час пика, когда шумная толпа ломится сквозь, он кажется намного более приглушенным.
– Молодой человек!
– Блять.
– Молодой человек, пройдемте пожалуйста. – Громко обратился к нему охранник, вежливо указывая ладонью в сторону будки с притонированными стеклами.
Работник метрополитена ростом где-то под два метра, среднего телосложения и лет тридцати пяти на вид был одет в стандартную для всех работников униформу – свитер синеватого оттенка с заплатками на локтях.
– Ну, сейчас начнется. – подумал человек про себя, заходя внутрь тесного пункта осмотра, где их уже ждал второй – совершенно противоположный первому. Низкий, судя по тому, что еле выглядывал из-за стола за которым сидел упершись в столешницу пузом и с щеками как у хомяка. С ходу нельзя было точно определить его возраст, потому что выглядел он достаточно скверно – впалые глаза, окаймленные синеватыми мешками, бледная морщинистая кожа, как у пролежавшего пару часов в холодной ванне уснувшего алкоголика. Со стороны их парочка выглядела до ужаса карикатурно.
