в нем угнетение, разве было бы охранение?![880]
1645 День кончился, урок будет завтра,
Как может день вместить нашу тайну?
О ты, возложивший твердую надежду
На ветер и на лесть нечестивца!
Ты построил купол из пузырьков пены,
В конце [увидишь, что] это шатер с очень слабыми канатами.
Лицемерие – словно молния, и при его свете
Путники не могут видеть дорогу[881].
Этот мир и его обитатели бесплодны,
Оба они единодушны в неверности.
1650 Чадо дольнего мира так же неверно, как дольний мир,
Хоть и обратит к тебе лицо – это лицо окажется затылком.
Чада мира иного, как и сам иной мир, по своей благости
Навечно постоянны в обете и договоре.
[Например], когда это два пророка были противниками друг друга?!
Когда они отнимали свои чудеса друг у друга?!
Как может увянуть плод того мира?!
Радость мудрости не обращается в печаль.
[Плотская] душа не верна обету, поэтому должна быть убита,
Она низменна и кибла ее – низость[882].
1655 [Животным] душам пристало это собрание[883] —
[Ведь] мертвецам подобают могилы и саван.
Хотя [животная] душа сметлива и сообразительна,
Ее кибла – дольний мир, считай ее мертвецом.
[Но] когда вода Божественного вдохновения коснется этого мертвеца,
Из праха умершего появится живой.
Покуда [Божественное] вдохновение не пришло, ты не обольщайся
Румянами [восклицаний] ее: «Да пребудет вечно!»[884]
Ищи одобрения и хвалы, которые не умолкают,
Сияния солнца, которое не закатывается.
1660 Эти тонкие искусства и разговоры
[Словно] народ Фир‘ауна, а смерть [словно] воды Нила[885].
Их блеск, великолепие и волшебство
Хотя и привлекают людей горделиво,
Знай, что все это волшебство волшебников,
Знай, что смерть – это посох, превратившийся в дракона[886].
Все волшебства он превратил в один кусок,
Мир был сплошной ночью, его поглотило утро.
Свет от этого поглощения не увеличился и не умножился,
Но остался таким же, каким был до этого.
1665 В своем воздействии он увеличился, а в сущности – нет,
Для сущности нет ни увеличения, ни уменьшения.
Истинный не увеличился, сотворив мир,
Тем, чем Он не был изначально, не стал и теперь[887].
Но увеличилось воздействие посредством дарования бытия твари,
Между этими двумя увеличениями большая разница.
Увеличение воздействия есть Его проявление,
Для
Комментаторы указывают на аллюзию на Коран «Аллах охранит его лучше» [Коран 1995, 12: 64]. Смысл бейта: люди раскаиваются в своих поступках, значит, они совершают их не по принуждению, а по доброй воле; Бог охраняет людей, значит, нельзя считать, что Он распределяет их судьбу тиранически.
Аллюзия на Коран: «Молния готова отнять их зрение; как только она им осветит, они идут при ней. А когда окажется над ними мрак, они стоят…» [2: 19 (20)].
Кибла – см. коммент. к б. 1143. Смысл: животная душа устремлена ко всему низкому, «молится» на низкое.
Это собрание – мир сей, ср. коммент. к б. 1042.
[Восклицаний] ее – восклицаний животной природы человека, упоминаемой в б. 1656. Вдохновение – см. б. 1294 и далее. Румяна – символизируют недолговечность и внешнее приукрашивание: «животная природа» человека (его
Нил – здесь: метафорически означает Красное море, ср. [Маснави 2007, б. 1188 и соотв. коммент].
Ссылка на одно из «чудес Мусы»: как его посох превратился в змея и поглотил посохи спорящих с ним волшебников [Коран, 7: 115–117], так и смерть поглотила ложные чудеса колдунов.
Замани указывает, что это один из трудных бейтов Маснави, и приводит для его разъяснения суфийскую концепцию создания мира как результата разных степеней проявления сущности Бога на разных ступенях бытия, ссылаясь при этом на слова Ибн ал-Араби: «У Бога – два проявления: проявление в сокрытом и проявление в свидетельствуемом» [Ибн ал-Араби 1995, с. 120].
