и протянувшаяся через Изабеллу в далёкое прошлое к его первой почти жене Лизе, пробудила тревожное волнение и горечь во рту. А может дело вовсе не в этом, а в том, что уже две недели не приходят те самые письма. Он не хотел видеть их в своём почтовом ящике, но теперь, когда они исчезли, Виктор почувствовал необъяснимую тревогу. Почему их нет? Что-то случилось? Но разве ему есть до этого дело?
– Параграф тридцать семь, – произнёс он громко. – Прочитать и законспектировать! Свободны!
Доронин робко заметил, что до конца пары ещё двадцать минут, чем окончательно вывел из себя преподавателя.
– Вам заняться больше нечем? – закричал Виктор. – Идите отсюда! Вон! Все вон!
Студенты поспешно вскочили. Через минуту их как ветром сдуло. Виктор бросил взгляд на висящий на стене плакат. Ему казалось, что розовощёкий Гёте смеётся именно над ним.
Глава 5
– Есть ещё зелёный чай с маракуйей, – радостно предложила девушка за прилавком. – Вы знаете, что это такое? Ели?
– Знаю, – ответил Владимир Николаевич, – есть, не ел. Но маракуйя слишком просто. Она сразу отгадает.
– Отгадает? – удивилась девушка.
– Моя дочь. Мы очень любим чай. У нас полный шкаф всякого разного. Мы часто играем в одну игру: она тайком заваривает чай, а потом я с закрытыми глазами должен угадать, что у меня в чашке.
– Как здорово! – девушка даже в ладоши захлопала. – А потом она глаза закрывает, да?
– Потом она, – соврал Владимир Николаевич.
Девушка скрылась в подсобке.
– У меня где-то был с личи чай. Личи она ни за что не определит! – закричала она оттуда.
Владимир Николаевич улыбнулся. Он любил ходить по магазинам, особенно по небольшим, где за прилавком всегда стояла милая женщина. Для него все женщины были милыми, даже те, кто хмурился недовольно и хамил в ответ на самый обычный вопрос.
Купив чай, Владимир Николаевич отправился в хлебный, к Полине. Пристроился в конец длинной очереди.
– Эй, Полина Юрьевна, ухажёр твой явился! – засмеялась продавщица из отдела тортов и пирожных.
Полина принимала хлеб, но всё же остановилась на минуту, взглянула в конец очереди и вздохнула. Владимиру Николаевичу показалось, что горестно. Полининым поклонником его посчитали по ошибке. Он просто не мог выносить, когда другим грустно и плохо, а Полина всегда выглядела такой несчастной, что Владимир Николаевич не выдерживал, улыбался ей и делал нехитрый комплимент.
Вот и сегодня, когда подошла его очередь, он сказал, что Полине очень идёт её новая причёска, а заколка в волосах просто восхитительна. Женщина засмущалась, замахала руками, но настроение у неё явно повысилось.
– Вот и славно, – произнёс Владимир Николаевич, выходя на улицу. – Славно и замечательно.
Кленовый лист спланировал ему под ноги. Старик наклонился,
