из себя крутого, то «Slava» были часы как часы, не «Rolex», понятно, но время показывали то, какое было на самом деле. И вот с месяц назад я стал замечать, что отстают мои часы от жизни, как будто решили: тише едешь – дальше будешь. На полчаса в сутки стали отставать. А я не настолько слился с природой, чтобы, как, к примеру, зверобой Натти Бампо, узнавать время по солнцу. Да и край у нас не тот, где по солнцу можно что-нибудь определить. Очень уж редко оно нас радует своим присутствием на небосклоне. За год набирается дней семьдесят солнечных, не больше. Остальные двести девяносто пять пасмурные или дождливые. Дождливые дни – это еще не худший вариант, но только если бы мы находились в Южной Америке. Возьмем для наглядного пособия… Ну хотя бы Бразилию. В Бразилии, говорят, время определяют по дождям, которые там идут строго в определенное время. Ну и нафига им часы? Если достаточно по первым каплям с неба узнать точное время и сказать жене: «Мария-Луиза, 15 часов прокапало, я на футбол». У нас дожди Бразильской пунктуальностью не обладают – идут, когда им вздумается, мокрые и холодные, и чаще всего тогда, когда ты без зонта и капюшона… Ну и как тут без часов выжить и везде успеть? Если все у нас расписано по часам и минутам: когда просыпаться, когда на завтрак бежать, когда занятия в институте начинаются и, главное, когда заканчиваются. Без часов труба. С того дня, когда мне стало окончательно ясно, что визит в часовую мастерскую неизбежен, до дня, когда я туда направился, прошла неделя. Так уж сложилось. Часы я в последнее время носил не на левом запястье, а держал в прикроватной тумбочке в комнате общаги, чтобы они меня не сбивали с толку. Всю эту неделю я пытался жить по своим биологическим часам, которые, как утверждают люди, называемые учеными, есть у каждого человека. Впрочем, если такие часы и вправду у людей есть, то у меня эти часы опять не «Rolex», а по-прежнему «Slava». Иначе как объяснить, что лекция, по моим биологическим часам, уже минут 15 как должна закончиться, а препод продолжает что-то бубнить с кафедры. Или биологическая «Slava» утром у меня показывает еще только шесть часов ноль минут, а Мирнов с Германсоном, уже одетые в пальто, у двери спрашивают, почему я не иду на занятия…
Мне все время что-то мешало зайти в часовую мастерскую. Сначала незнание, где эти мастерские есть в городе. Ну, это ладно, это проблема небольшая. Тем более что абориген Витька сказал: этих мастерских в Иванове по три на квадратный метр. Больше, чем часов у населения. Просто сидят друг у друга на головах и клянчат у прохожих часы для ремонта. Правда, когда я попросил пару адресов поближе к нашей общаге, желательно вообще, чтобы из окна комнаты протянуть руку и отдать часы в починку (раз уж их так много), Витька вспомнил только два адреса: в «Доме быта» и в «Пассаже». Дом быта был тот, что на Фридриха. Так в Иванове народ называл проспект Фридриха Энгельса, который сейчас переименовался в Шереметевский проспект. «Дом», кстати, до сего дня стоит в том же виде, что в 80-е годы, правда, быта там давно уже нет. Ни в «Дом быта», ни в «Пассаж», что на улице Смирнова, тащиться не хотелось – далековато. И стоят в стороне от наших навигационных путей, мимо не ходим. Потом учеба сильно мешала. Она и так-то мешает студентам
