Это тебе за спасение своих, за то, что ты поломал мне такую игру! – Он ударил землянина ногой. Тот согнулся и упал на живот. – А это за то, что свел с ума правительницу и до сих пор умудряешься тревожить ее сердце. – Он ударил еще раз со всей силы несчастного в бок. – А это – за твою мирную натуру, слюнтяй, и за то, что мне пришлось прострелить себе руку. – У землянина потекла кровь из правой ноздри, и он скорчился от беспощадного удара в живот. – Да, чуть не забыл, это – за твои голубые глазки и белоснежную кожу, артист. – И землянин получил удар по пояснице и опять вытянулся на бетоне.– Так, ну а теперь пришло время твоей кончины, ублюдок. – Сказал сквозь зубы секретарь, упиваясь расправой. – Но для начала уберем имплантат, чтобы ты по–настоящему ощутил вкус смерти. Ведь вы, земляне, очень цените жизнь, не так ли? А с этой «штучкой» ты теряешь девять десятых ощущений. Согласись, что это не справедливо!
Он придавил коленом шею Эмиля и достал из кармана маленький скальпель:
– Вот так. Не смей дергаться!
Схватил левой рукой землянина за волосы и прижал его голову к бетонной плите в удобном для себя положении. Скальпелем в правой руке, которая оказалась слишком уж проворной и подвижной для всерьез раненной, он надрезал кожу за ухом. Крови было совсем мало. Секретарь выбросил скальпель в колодец, и тот, зашипев, растворился в кислоте, а из кармана достал пинцет и вытащил из надреза крошечный плоский квадратик: «Знаешь, ведь я в молодости был придворным врачом и очень остроумно свел тогдашнего Великого Герцога, мужа Флорены, в могилу, разумеется, с личного согласия нашей обожаемой госпожи.»
Он бросил в кислоту пинцет с черным квадратиком и отпустил голову землянина.
По телу Эмиля прошла волнообразная судорога, он заморгал, как будто ему в глаза попал песок.
– Это отлично, что не надо долго ждать, и ты придешь в себя в сто раз быстрее, чем тебя старались таким хитрым способом вывести из нормального состояния, – сказал секретарь, хватая землянина за шиворот и заставляя его опять вставать на колени. – Вот теперь ты в полной мере сможешь вкусить сладость оставшихся секунд жизни и горечь немедленно последующей смерти.
Эмиль пришел в себя. Взгляд его стал вполне осознанным, но все еще не понимающим. Секретарь улыбнулся дьявольской улыбкой.
– Вы, капитан, сейчас умрете, – сказал он торжественно, и, достав пистолет, прицелился. – Что, страшно? Удача покинула тебя навсегда, капитан «Удачи» и не вернется больше никогда. Ну, вспомнил молитву? Тогда молись!
…В мегаполисе Нью Америка, расположенном в умеренных широтах северного полушария Леи, был самый разгар зимы. Корабль прибыл в сумерках. Лилиана молча бросила во флаер небольшую пластиковую сумку и села на переднее сидение.
– И это все? – недоуменно спросил Пивога. – Если честно, то я ожидал большего багажа.
– С меня хватит и этого. Я не новую коллекцию костюмов приехала показывать, – отмахнулась Лилиана и достала зеркальце и помаду. – Ну, мы поедем, или вы так и будете
