так люблю эту песню, прямо за душу берет – богатырь-снегирь уже летит, а я еще не выпек хлеба.Дима и Ира, должно быть, не совсем поняли, что мы имели в виду, но мне почему-то показалось, что с той самой минуты между мной и Павлом установилось негласное взаимное доверие.
– Эй, ребята! – послышался позади знакомый голос. Мы обернулись – за нами, тяжело отдуваясь, шел геодезист.
– Вы это куда намылились? – с улыбкой спросил он.
– Виктор Сергеевич, а мы… – начала Ира, но было видно, что она не знает, что говорить дальше.
– Мы в школу, – пришел на помощь Паша, – там распределение по местам дислокации будет. Вы, как преподаватель, скорее всего, будете именно там жить.
Копанов уставился на Павла так, словно он был привидением, которое вдруг обрело форму и к тому же получило способность изъясняться. Вообще-то, Виктор Сергеевич никогда не отличался способностью запоминать студентов хоть какого-то отделения, кроме тех, которые на определенный момент были объектами его рабочей деятельности, поэтому даже тот факт, что он лицезрел Павла на крытой палубе вместе с остальными, не заставил его вспомнить о том, кто это вообще такой.
– А вы, молодой человек…? – спросил он.
– Я историк, приехал с Мариной Викторовной, – он кивнул в сторону группы своих студентов, которые столпились вокруг высокой черноволосой преподавательницы лет сорока, – вот, предлагаю вашим подопечным пожить в этнографическом музее, заодно, так сказать, ознакомиться с темой нашей экспедиции, не отходя от кассы. Надеюсь, вы не против того, что они будут жить там? – Павел расплылся в широкой добродушной улыбке. Растаявший геодезист согласился, что неплохо было бы поближе познакомить нас с историей поселка.
– Вежливость – лучшее оружие вора, – шепнул мне Павел, беря в руки мои сумки. – Ребята! – крикнул он Ире и Диме, немного отставшим от нас, – идемте от берега в гору! Сейчас нужно идти все время прямо, а потом повернуть у старого купеческого дома.
Глинистый берег серой реки здесь был обрывистым и крутым, к тому же, дождь за последние несколько дней размыл глину, сделав ее вязкой и скользкой, наступая, можно было в любой момент поскользнуться и упасть.
У берега виднелись чахлые кустарники, корни которых проглядывали прямо из глины невысоких обрывов. За кустарниками берег постепенно поднимался еще метра на три, и пока мы стояли в самом низу, нам не было видно ничего, кроме пары дымовых труб домов. Я огляделась и увидела, как два парня историка помогают подняться своей преподавательнице, остальные хватали сумки и девчонок и шли с ними вверх. Не успела я ничего понять, как Паша уже утащил наверх нашего геодезиста и тут же вернулся за мной, протягивая мне руку:
– Идем!
Позади Димка тянул вверх Иру вместе с ее сумками. Было видно, что ему не очень легко, но бросать ее он явно не собирался. Я кивнула Паше и, взяв его за руку, стала осторожно подниматься вверх.
***
Как и обещал Павел, мы свернули
