резкий посвист из моего сна прорезал наступившую неловкую тишину, которую прервал сам же Павел:– Так значит, самые крутые на факультете – это Ира и Поля, так? – спросил он, повернувшись к нам.
Ира кокетливо прыснула, и пока я пыталась сообразить, как лучше выстроить свой ответ, в разговор снова вмешался Димка:
– Ну да, они правда круче всех. Мы вот третий курс закончили – ну как закончили? Они да, а я теорию конструкций завалил – а девчонки и четвертому курсу уже помогали с макетами и расчетами. Я в этом ничего не соображаю. Наверное, поэтому их сюда решили позвать, а вот зачем я?
– Ты будешь нам готовить, – отрезала Ира, – сто процентов, летом столовая в школе не работает, особенно в такую погоду, значит, кто-то должен будет в любом случае оставаться на хозяйстве.
Димины глаза загорелись, но я, начав раздумывать над этой перспективой, поняла, что ничего хорошего она не несет. Дима, и без того ничего не соображающий в нашей специальности, мог таким образом окончить университет без банальных знаний. Так дело не пойдет. Поймав себя на мысли о том, что я довольно поздно решила взяться за его перевоспитание, я кивнула Паше:
– Ну, Сусанин, продолжай нас вести.
***Через двадцать минут, все-таки порядочно испачкавшись глиной, грязью и травой, мы наконец добрались до школы.
Хотя было еще время обеда, из-за погоды, тяжело нависшего над школой пасмурного неба и бесконечного стука капель дождя по оконным стеклам, мне, сидевшей в одном из кабинетов старого двухэтажного здания, казалось, будто наступил вечер. Я представляла, как придется снова выйти на улицу, ступить в черную вязкую грязь и по ней добираться через школьный стадион до краеведческого музея. В какой-то момент мне уже было подумалось, что неплохо остаться ночевать в школе, но потом я вспомнила, что Паша обещал нам что-то интересное. Если более сложный путь приводил к какому-то весомому результату, я всегда выбирала его, и именно поэтому на вопрос геодезиста, где мы хотим поселиться, я первая, чтобы опередить Иру и Диму, выпалила, что в музее.
– Это наш Павел вас зазвал? – с хитрой улыбкой спросила его преподавательница Марина Викторовна, – будет вас пугать своими сказками про местную знаменитость.
– Ага, точно, – поддакнула ей одна из девочек-историков, русоволосая, с длинной косой. Когда мы играли в «Коммерсанта», он купила у меня кафе «Ивушка», но все равно в конце заработала меньше, чем я. Кажется, ее звали Олей. – Пашка вам про свою Черную Софью будет вещать – это уж к гадалке не ходи, ему надо о ней кому-нибудь рассказывать.
Я заметила, что Паша вздрогнул и, резко повернув голову, посмотрел Оле прямо в глаза, словно пытаясь прожечь в ней дыру, и мне, признаться, показалось, что он почти это сделал, но девушка вовремя затихла и отвернулась. Видимо, пытаясь отвлечь всех от странной заминки, Марина Викторовна сразу же переключилась на составление списка желающих жить в школе и музее.
– Хорошо, итак, в школе живут преподаватели,
