живет хоть на что-то… все-таки, Максим наш с ним сын. Пусть гордится отцом. Но я не про Вадима. И не про второго козла. Женщина сильнее всех мужчин и способна на любовь лишь к сыну.
Салют прекратился, сменяясь ударами грома. Скоро начнется гроза, какие бывают только в середине августа, когда наэлектризованный жаром воздух бьет молниями вверх.
– Денис? Надеюсь, он готовит себе тазик, – прищурилась Геля.
– В который ты зацементируешь его ступни? – не восприняла Анна фантазерку дочь на полном серьезе.
– Чтобы поставить под протечки в крыше. Он же бомж.
– Геля! Ты решила убить меня без ножа?
– А что ты хотела? – хлопала Геля большими карими глазами, – он не зарегистрирован ни в одном отеле, не снимает жилье и не тусуется у друзей. Он спит под мостом или в коробке.
Анна держала руку на сердце:
– Надеюсь не под Тёмным мостом, где все случилось…
Вызвав ассистентку, Анна отдала распоряжение:
– Закажи Ангелине подборку алюминиевых тазов и мешок цемента.
– …и еще кое-какого алюминия добавь, – стал взгляд Ангелины еще более азартным, – патроны. Восемнадцать на сорок пять.
– Для травмата, я надеюсь, – кивнула Анна ассистентке, чтобы та все заказала.
– Для осы, мам. Нужно запастись парочкой, а лучше сотней… горячих, острых жал.
Мать и дочь смотрели друг в другу глаза, думая об одном и том же человеке с жужжащей фамилией.
Дэн свернул к черному решетчатому забору, отгораживающему дорогу и дикий лес, когда-то называвшийся парком. Через пятьсот метров показался проход между отодвинутых жердей, и оглядевшись по сторонам, он юркнул внутрь. Теперь по прямой и скоро покажется овраг, в который полвека назад рухнула старая усадьба. Теперь усадьбу скрывали ограды из земли, кустарники с шипами и поваленные деревья.
Рухнувшая с ушедшей в низину насыпью усадьба, словно бы скатилась с горки, убежала и спряталась. Не дождавшись реновации, историческая постройка сбежала ото всех.
Дэн чувствовал родство со этим домом. Падая в овраг, усадьба порвала капиллярные сосуды труб, как и Дэн, рухну с моста. Электричество навсегда погасло в пыльных светильниках и люстрах, как остановились мозговые импульсы Дэна. Он переломал себе кости – в усадьбе обрушились колонны и лестницы. Ему выбило два зуба ударом об руль – дом потерял пару створок парадных дверей.
– Здоро́во, Зигзаг, – почесал Дэн пса за ухом.
Сев на корточки, выудил банку корма и положил ее в миску собаки, черканув вилкой пару раз, доедая со дна.
В усадьбе сохранилось более двадцати комнат, которые Дэн признал годными для жилья. В некоторых он хранил свое оборудование для экстремальных видов спорта: от байдарок и гоночных байков до парашютов. Были здесь и лонгборты, и горные лыжи, и ролики. Страховочные обвязки, кошки и веревки для альпинизма. Ледоходы, крюки, карабины. Отдельные полки занимали спортивные камеры, а в паре задних комнат Дэн разметил квадроцикл
