уж случилось: «я» в твой строкеи есть, кого ты гонишь мелким матом.
– Мой хвост лирический?
– Ты с ним накоротке,
представь, общаешься.
– Как с сыном или братом?
– Нет, еще ближе, как с самим собой,
где все твое: башка, и руки, ноги.
– Мой вход и выход… тряпка на пороге.
Тогда садись, ешь, пей, двойник герой.
– Оставь чудить, ведь ты устал.
– Устал.
– Порой все бросить хочется.
– Как будто.
– Тогда чего ж…
– Да тянет на вокал,
в побег от лени хоть сиюминутный.
– Ты не наелся этим? Ведь пора
по крайней мере перейти на прозу.
– Что ты несешь, примазавшийся, что за
советы! Да с чего ты здесь с утра!
– Да все с того – упрочить связь меж двух
стремящихся к Тому, при этом вровень
идущих с веком.
– Прямо божий дух!
– Скорей поток твоей горячей крови.
– Я, помнится, был в возрасте Христа,
когда отец дорогой шел последней,
и одиночества, свалившегося в те дни,
не опьяняла жизни долгота,
запал угас… Явился ты тогда:
где лирика, вдвоем как будто проще,
не то, что в эпосе глубоком.
– Ерунда!
В начале самом вместе шли на площадь
гражданскую.
– Там, где футбол страстей?
животный зуд телес?
– Ах, как мы мелки!
Когда бы шло не в пользу все…
– Поделки.
– И детство вдоль войны?
– То чище всей
остальной казарменной тоски
в отеческой расхристанной юдоли.
Увы, остались только лоскутки
прапамяти наследственной, не боле,
полунамеки. Их, как ни крои,
жизнь не насытить только этой ранью.
Поэзию питает подсознанье,
но в ней порой такие, брат, бои…
– Но пел ведь: созерцание – глава.
– Куда там – рысий взгляд лежит в основе
создания, нас тянет в острова
стихий, стихов, отчаяний, любовий
наперекор инерции эпох.
– В которых мы в свою игру играем?
– Вторичным, вам болтаться где-то с краю.
– Когда бы знать, где кроется подвох
первичности, начала всех начал…
– Идем от языка, от пейзажа
окружного, потом уже обвал
истории, грядущие пропажи
и поиски.
– Ты хочешь доказать:
искусство невозможно без народа?
– Мы дети рода и изгои рода
того, что свыше дан.
– Такую мать!
А не могу я, скажем, отойти
чуть в сторону?
– Семитский профиль носа
не нравится?
– Когда б до 20,
стерпел… Но ты уходишь от вопроса.
– Конечно можешь, щель меж нами есть,
мы близкие, но с маленькой поправкой:
ты тот же «я», вот разве без прибавки
помойки жизни.
– Право,
