перепутаю.
Мама заулыбалась, сделав попытку примирить нас:
– Зато выйдет и напишет “Записки из сумасшедшего дома”. Да, Илья?
– Да, мама.
Мы еще помолчали. Потом мама принялась рассказывать, как Ашотыч ходил к директору той самой школы, чтобы понять, успокоился ли тот, узнав, что меня отправили сюда. Директор еще сердился, но обещал больше не звать журналистов, чтобы не поддерживать их интерес, раз уж меня увезли подальше. Мама старательно избегала слов “сумасшедший дом, “сумасшедший”, “психбольной”. Наверняка теперь читает кучу статей в Интернете под заголовками вроде: “Если в вашей семье псих”. Нет, конечно, она не считала меня больным, но как-то по ее мнению надо было мне помочь, значит, надо изучить проблему! Наверняка уже и с какими-нибудь психиатрами поговорила, чтобы те посвятили в проблематику “Патологического опьянения и его правовых аспектов”.
Отец снова передернулся:
– Стыд какой! А перед Ашотычем как стыдно! Его сын на третьем курсе, отличник, не носится со своими дружками по всяким злачным местам!
Я сделал демонстративно скучающий вид. Отец вспылил:
– Я запрещаю тебе реагировать подобным образом!
– Mon papa ne veut pas que je danse, que je danse,– пропел я начало песенки из советского водевиля.
Мать угрюмого больного и Елизавета Федоровна постарались спрятать улыбки. Мама приобняла отца:
– Ну, не нервничай! Ну, зачем?
– Все, ладно!– буркнул он и снова вернулся к списку продуктов.
Я еще немного поотвечал на мамины вопросы. Отец в это время спросил Елизавету Федоровну о моем поведении, та отвечала, что по журналу в поведении упорядочен, режиму следует, время проводит в основном за чтением книг, что она только сегодня меня увидела в первый раз, а потому может сказать, что сегодня с восьми утра мое поведение соответствует тому, что написано в журнале за предыдущие дни. Из всего услышанного отец сделал вывод, что мое теперешнее времяпрепровождение не в пример лучше того, что было в Университете.
– Может, дурдом тебя еще и человеком сделает! Образование получишь тут за книгами. Совсем как борцы с царским режимом получали по тюрьмам!– С иронией заключил он.
Мать больного и Федоровна аж закашлялись, маскируя смех. Определенно, мой отец им нравился.
– Ладно, пойду,– не выдержал я.
– Илья, перестань,– мама удержала меня за рукав и недовольно посмотрела на отца,– и ты перестань, что вы как маленькие? Ехали сюда три часа, чтобы поругаться?
– Да-а, приехали…– глубокомысленно произнес отец и замолчал.
Мама рассказывала о своей работе в Университете, старательно избегая говорить о том, как восприняли там все, произошедшее со мной.
– Отец, ты то тоже расскажи, как у тебя на работе,– попросила она отца, чтобы я не терял связи с “нормальным” миром, что, наверное, тоже рекомендовалось в поучительных статьях.
– А что у меня? Куем щит Родины! Для кого только?…– он посмотрел на меня.
Ага, самое главное, от кого?
