ареал моего обитания увеличился до пяти палат и коридора! Что я буду страстно желать получить в свое владение одну из тумбочек, которые я с завистью наблюдал каждый раз в соседней палате, когда шел в туалет и обратно! Что я смогу выбирать собеседника из тех шестидесяти, среди которых, я был уверен, найдется тот, с которым мне будет хотя бы не тошно что-нибудь обсуждать.
Сегодня в воскресенье, лежа в кровати, я читал, но краем сознания постоянно ожидал, что меня сейчас позовут на свидание. Замок двери в комнату охраны часто гудел, впуская и выпуская больных. Они шли к посту довольные, оживленно беседуя с приятелями, которые, учитывая большие пакеты с гостинцами, сразу появлялись в избытке. По пути к посту раздавались долги, заключались новые сделки и договоры о намерениях.
Мама точно должна была приехать, скорее всего с papa, еще я ожидал Веньку с Левой. Насчет них я немного сомневался, но гнал от себя эти мысли. Мне было невыносимо даже подумать о том, что Венька спишет меня со счетов, и я снова повисну в пустоте. Сам я не мог придумать своего будущего, за меня это уже сделал Венька.
Наконец, позвали и меня. Сегодня на посту была Алевтина Ивановна-монументальная женщина с лицом Екатерины Второй в годах, говорила она почти баритоном и сильно окала, что придавало ее образу еще бОльшую строгость. Больные Ивановну побаивались и никто не посмел после завтрака прятать таблетки. Усатый утром поприветствовал ее, назвав “царицей”. Санитаркой была Семеновна, как в тот первый мой день здесь. Я постучался в дверь охраны, после недолгого ожидания меня впустили. За стойкой сидел высокий молодцеватый мужчина лет тридцати пяти, он кивком отправил меня в комнату для свиданий. Проходя мимо, я заметил за его стойкой стационарный пульт с кнопками и монитор, на котором были изображения с четырех камер. В комнате свиданий, сидя у окна, наблюдала за посетителями медсестра, которую звали Елизавета Федоровна, профилем похожая на Императрицу Елизавету, говор у нее был городской, но такая же как и у Алевтины Ивановны фактура и харизма. Две императрицы сегодня на смене!
Из-за стола в углу ко мне бросилась мама, а отец поднялся и оглядел с головы до пят.
– Илья, ну, как ты тут?– мама уже не плакала, она увидела, что я веселый и выспавшийся, но все равно пальцы ее подрагивали.
Отец молча уселся и принялся сверлить меня взглядом. За соседним столом тихо беседовали незнакомый мне высокий молодой больной с угрюмым взглядом и хорошо одетая приятная женщина, судя по всему, его мать. Больной вынул из пакета пирожки и красный лимонад, Елизавета Федоровна царственным жестом показала, чтобы ей принесли его проверить. Больной поднес открытую бутылку медсестре, она нашла запах приемлемым, тот снова ушел за стол и стал пить мелкими глотками. Пока мы с мамой садились, отец внимательно наблюдал эту сцену и довольно произнес, глядя на меня:
– Да, тут тебе не Москва, не разгуляешься!– Это, очевидно, понравилось медсестре, потому что она одобрительно посмотрела на него.
– Да
