далее общался несколько свысока, чему никто почему-то не препятствовал.
Ивановна посмотрела так значительно, что казалось, что Венька сейчас просто обязан встать у парты и опустить глаза.
– Смирительные рубашки в Психиатрии уже давно не используются. Мы применяем современные препараты в инъекциях, которые снимают психомоторное возбуждение.– В ее словах так явственно читался намек на то, что и Веньку не мешало бы полечить такими препаратами, что Венька расхохотался и далее уже общался со мной как прежде до Больницы.
Я рассказал ему о своих перспективах: предстоит комиссия, что доктор не собирается пока меня лечить, потому что и не от чего, персонал относится по-человечески, больные не донимают. В целом, все в порядке, плотно занялся чтением и отказываться от учебы не собираюсь. Жаль, пока непонятно, сколько предстоит здесь провести времени, доктор предполагает, что не меньше нескольких месяцев. Венька и Лева слушали все это уже заметно расслабившись и с интересом рассматривали простоватый интерьер комнаты. Герцог завершил прием йогурта и теперь решал какую-то экзистенциальную проблему, глядя на стену за спиной своей дочери. Та поглядывала на часы, не зная, когда завершится аудиенция у Его Высочества, и не лучше ли будет, если она пойдет уже сейчас на остановку автобуса. Мы принялись вспоминать старые проделки, через некоторое время раздался звонок с улицы, потом щелканье на пульте охраны. Ввалилось, судя по звукам, несколько человек, шумно разговаривали с охраной, затем направились сюда. Пожилая невысокая женщина, негромко матерясь и прихрамывая, прошла первой и уселась не спрашивая прямо возле дочери Герцога. Та обрадовалась поводу уйти и засобиралась. Следом за женщиной показались два небритых мужика, лет сорока на вид, с всклокоченными от шапок волосами, от них сильно несло перегаром. Они развязно улыбаясь остановились у стола Герцога, дочь в это время уже уложила передачу по пакетам и неловко приобняла его. Тот, как будто очнувшись, поднял на нее свои мудрые глаза.
– Ну, Сережа, пойду я. Вот и другие приехали уже, надо место освободить.– Скороговоркой произнесла она. Так она не дочка, а жена? На его сестру она никак не была похожа.
Тот медленно поднялся и протяжно произнес густым, бархатным басом:
– Да-а… Иди…
Эти два слова были сказаны с таким устало-мудрым видом, что сразу же представилось, как он отправляет ее в Путь, полный опасностей и приключений, конец которого еще не ведом никому, кроме самого Герцога. Герцог с женой вышли, а немного пьяненькие мужики уселись за стол. Воздух в комнате сразу наполнился тягучей смесью дешевого табака, пота, огуречного рассола и какой-то смазки наподобие солидола. Александра Ивановна ничуть не удивилась их необъявленному визиту, очевидно, они были ей известны. С поста охраны донесся голос:
– Я позвонил на пост, это к Парамонову, Алевтина Ивановна.
Та отозвалась немного свысока, как хозяйка:
– Спасибо, Алеша!
