Или с этими двумя: толстым и усатым задружиться на несколько дней? Чтобы хоть о погоде говорить, что ли?
Я впервые остался один среди множества незнакомых людей и вполне мог бы с этой парочкой познакомиться, но мне потом не о чем было бы с ними говорить. Ну в самом деле, не будешь же как джентльмен обсуждать погоду по утрам?
” Прекрасная погода, сэр, не правда ли? Isnt it, sir?” ” О, да сэр! Великолепная погода для крикета, сэр! Не желаете ли сыграть после завтрака?” Тут, скорее всего, кроме домино и карт нет ничего.
Еще это, как его?.. “Поле чудес” по пятницам, вроде, должно идти. Блин, как я попал!
Пока я изнывал, изображая при этом, как мне казалось, мужественное безразличие, из туалета возвратились Губошлеп и Циркуль. Они принялись что то обсуждать, сидя на кровати Губошлепа. Старик все ходил и ходил в проходе, заложив руки за спину и бормоча.
Полный и усатый лежали в кроватях. Из туалета пришел и Юрочка, снова позвал меня “куить”, снова легко принял отказ и встал в проеме надзорки, кого-то высматривая в дали коридора. Я понял, что равнодушная реакция Коли на Юрочку, видимо, выработана от безысходности, от того, что не было никакого смысла перевоспитывать его. Он, наверно, решительно не воспринимал педагогические приемы, а нахождение в надзорке воспринимал как досадное недоразумение. Но что-то же его удерживало в ее пределах? Пока я не заметил никаких признаков насилия со стороны персонала, да и непонятно было, кто смог бы с успехом применить его к такому бугаю как Юрочка. Коля с женщинами явно не походил такую силу. Возможно, эти в камуфляже, которые принимали меня у конвоя? Но они тоже не выглядели силачами-спецназовцами. Таких скорее встретишь в супермаркетах, способных лишь на то, чтобы скучать с похмельным видом.
А Юрочка был, что называется, “кровь с молоком”: мощная грудь, бычья шея, крепкие кулаки. Несмотря на отсутствие изрядной части мозга, двигался он быстро и ловко, и обладал независимым характером. Что же могло воздействовать на него? Впоследствии я понял, чего всерьез опасался Юрочка, да и все в отделении. Пока же мне оставалось только внимательно присматриваться и запоминать.
Пока же я лежал и рассматривал потолок с длинными лампами. Внезапно меня посетило далекое воспоминание: передо мной кружка, из которой я уже выпил кисель, и мне теперь нечем запивать ненавистную запеканку, которую я, как и все детишки вокруг меня, уныло ковыряю ложкой. Между столиками ходит Валентина Сергеевна и строго-ласково вещает о пользе чудесного творога. Зернышки запеканки гадко облепили мои десна, язык, небо, глотку. Хочется все это незаметно выплюнуть, но воспитательница начеку. Я и мои товарищи до дна доедим эту творожную чашу и только после этого пойдем играть.
Я мрачно улыбался. Снова попал в детский сад. В детский сад с татуированными детьми…
Так я лежал около часа, по-моему, прежде чем раздался звук, похожий на дверной звонок. Через минуту еще. Послышалось какое то оживление
