говор. Отец тогда сказал, что это деревенские так говорят.
В проеме надзорки показался пожилой невысокий коренастый мужчина в белом халате. Его усы были щегольски подстрижены в тонкие ниточки как у актеров немого кино. Он сипло произнес мою фамилию.
– Ты, что ли? – он строго смотрел на меня. Я подскочил и назвал ФИО и год рождения.
– Как дела? – спросил мужчина, очевидно, это и был Георгич.
– Нормально.
– Голоса есть? – непонятно продолжил он.
Какие голоса? Что имеется в виду? Непонимающе смотрел на него.
– Что молчишь? Есть голоса? – Георгич смотрел на меня как на олигофрена.
– Что такое “голоса”? – решился спросить я.
– Значит, нету,– заключил Георгич и потерял ко мне интерес. Прошелся по надзорке, пересчитывая больных. Приказал губастому убрать постель от крошек. Тот заулыбался и пообещал убрать.
Георгич ходил по палате как по пашне: уверенно раскачиваясь, оглядывал свои владения. Оставшись удовлетворен осмотром, пошел направо по коридору, видимо, на осмотр других палат. А я снова улегся и принялся смотреть в потолок.
С поста раздался звонок телефона. Голос “невесты” Валеры четко произнес:
– Шестое отделение, пост. Да, здравствуйте, Геннадий Андреевич. Тяжелых, остых нет, все нормально. Да, до свидания.– положила трубку, кому то сказала иронично,– не хочет дежурный врач к нам идти, далеко ему!
Мне было так невыносимо скучно, что я решился подойти познакомиться. На посту сидела дама, на вид лет пятидесяти пяти, ее пышные светлые волосы были красиво уложены. Размеры дамы были весьма солидные, так что на запястьях красовались перетяжки, как у малышей с рекламы детского питания. Лицо ее мастерски, по-современному накрашено, и было понятно, что раньше она считалась красавицей. Она ставила в журнале, который я уже видел, какие то цифры. Слева от поста на лавке сидела коренастая женщина примерно тех же лет или чуть старше. Облик ее свидетельствовал, что она давно считает себя существом строгим. Она настороженно смотрела на меня. Наверно, это санитарка, а “Васильна” – медсестра, – подумал я и обратился к Васильне:
– Добрый вечер!
Васильна глянула на меня и прищурилась:
– Это ты – Двоечник?– потом глянула в журнал и назвала мою фамилию.
– Я, да. – мне снова стало неловко от этого уже надежно прилипшего прозвища.
– Как самочувствие?– осведомилась Васильна.
– Спасибо, хорошо.
– Вежливый,– иронично обратилась Васильна к санитарке. Та мрачно кивнула. Васильна как расплавленный воск до краев заполнила все пространство кресла и было непонятно, как она теперь его покинет. Я переминался с ноги на ногу, снова чувствуя себя как в школе перед учительницей. Васильна снова обратила ко мне свою красивую голову:
– Ты нам тут ничего разбивать не будешь? А то у нас не Москва, у нас тут столько денег нет.
– Нет, не буду,– как настоящий двоечник буркнул
