на границы к Заговоренному лесу. Пусть охраняют каждую милю, никого не впускают и не выпускают. После соберите всех фелабелльских лордов, что когда-либо давали работу чародеям. Мне нужно поговорить с ними.
Двое гвардейцев хватают несчастного Мота и тащат из зала прочь. А я опускаюсь на трон. Дышу и думаю, что теперь делать со всем этим.
Глава шестая
Дэви
Снежные хлопья сыпались с неба белой, рыхлой мукой. Мы проезжали Лунный край под звездной ночной пылью. Фаррис сказал, что до хижины осталось пару миль, а значит, скоро мы отдохнем, скоро я упаду в кровать, укутаюсь одеялами и, наконец, засну в тепле.
Волчьи тропы тонули в высоких сугробах. Ари говорила, что зимы на наш век выпадают самые долгие, ожесточенные и холодные. Раньше снег начинал таять через неделю после Йоля, сменялся тонкой, хрустящей коркой, становился липким и влажным, превращался в лужицы и пускал первые зеленые травинки, запертые в спящей земле. Долгие зимы чародейка-оборотень объясняла тем, что вскоре грядет нечто такое, перед чем миру нужно выспаться.
Чем ближе мы приближались к Заговоренному лесу, тем больше я думала о Лисе. Когда она забрала меня от отца, детство стало детством. С зелеными хвойными чащами, где пахнет мхом и сыростью, с болотами, где растет самая вкусная черника, с волшебством, что караулит у ближайшего подлеска. Детство без крови, войн, чужих приказов и неизбежной взрослой ответственности. Ари показала мне мир таким, каким я никогда его не видела. Она учила меня лечить раны древесной корой и заговорами, ворожить на воде и колдовать у костров. Каждый раз, перед праздником, она уходила к Спящему озеру и возвращалась с предсказанием будущего до следующего кануна. Честное слово, я бы многое отдала, чтобы вновь попасть в ее хижину, что внутри была больше, чем снаружи, и пахла медом, воском и одуванчиками.
Как-то раз Ари показала, как лепить из глины фигурки и наделять их чертами близких мне людей. Или же придумывать таковых самой, если в моей жизни они еще не появились. А потом играть с ними правильно. Она называла это "малым волшебством", говорила, что все, кого я слеплю, в будущем обязательно встретятся на моем пути. Тогда-то я и слепила фигурку принца, по сути сама же и наколдовала его себе. Наверное, стоило подойти к этому занятию более осмысленно. Вряд ли я когда-нибудь снова возьму в руки глину – вдруг еще каких-нибудь Элиберов наделаю.
Ари учила в первую очередь слушать мир и уметь у него просить, а потом уже сухим основам колдовства. Иногда она посвящала целый вечер обсуждению пяти легенд. Колдунья называла их столпами мира. То были истории о Шезме – наемнике–убийце, о Пирре, что будила драконов, а потом отправилась в путешествие и вернулась к любящему отцу с тысячей историй из разных уголков земли, об Эллизиуме – великом музыканте, Иеримоте, что до сих пор бежит от смерти, и о Кирке – первом чародее, что пошел на сделку с королем Фелабелля и освободил колдунов из резерваций, которые создал Эрдали Присон, первый белый волк, основатель Фелабелля. Про Кирку Ари рассказывала с большим удовольствием, это была ее
