по курку – отстрелил Биллу кусок челюсти, но не полностью, часть повисла сбоку, как тряпка. Сигара испарилась в воздухе фокусническим образом.
– Жаль, что больше никто не видит. За такую меткость положена щедрая оплата.
Джонс, помимо показательных утренних казней в детстве – впервые увидел убийство совершённое с абсолютно неоправданной жестокостью и не за дело. Даже смерть отца не была столь мерзкой, а его даже отмывать тогда не стали. Билла, в душе он любил больше родного отца и сильнее уважал за властность. Вдруг в глазах Генри потемнело. Он слез с лошади и в корчах попытался выдавить из себя рвоту, но ничего не вышло, пресные галеты уже благополучно переформировались в запор.
Морис нацелился на труп снова и нажал на спусковой крючок. Осечка. Порох намок. Насладиться самурайским неистовством не вышло…
Генри осознал, что назад дороги нет, «душа продана», к тому же за бесценок. Начинается новая жизнь, без прежнего комфорта, приятной рутины и радостей, которые он по непонятным причинам совсем не ценил ранее и променял, а впредь начнёт ценить, но уже поздно. Наконец-то.
Послышалась бурлящая нецензурная ругань одного из перегонщиков стада, главного, рвущегося погрузись коров поскорее и отправиться прямиком в салун напиваться. Злобный бородатый здоровяк в соломенной шляпе и кожаных чапах рысью подоспел на звуки выстрелов на рыжем мерине, с охотничьей двустволкой наперевес. Мужик сверкнул злостным подозрительным взглядом:
– Знаете кто поставщик?!
Генри отыскал свой жетон в грязи, поднял над головой, со словами: «Маршал всё компенсирует! Обратитесь в офис, ручаюсь», показал бородачу и выбросил через левое плечо, в грязь, когда тот отвернулся.
Бородач сплюнул тугую табачную струю на мёртвую корову и поскакал помогать товарищам сгонять живых коров в стадо.
Генри молча проводил его взглядом застыв на месте под дождём.
– Ты как, стрелок? Что-то не так? – спросил Морис.
Он представил, как по-отцовски подаёт Генри руку. Сил и самоуважения хватило лишь представить такое безумие, но всё же он подбодрил Генри словами, в фирменном стиле:
– Меня не убедил твой первый раз, если тебя утешат мои слова – всё не так здорово, как ты себе представляешь и смертельная пуля принадлежала моему Драгуну вросшему в мои идеалы, а не в твои. Брось мне его уродскую шляпу, отыщи мою лицензию на убийство, а себе забери карабин. Не обижайся, но ты не смахиваешь на парня выросшего в салунах. Будешь целиться и стрелять от плеча. Станешь убивать почаще – всю неуверенность выдавишь. Пора уже отлепиться от заботливого бархатного сосца матери и присосаться к потливой сиське первой встречной шлюхи.
Генри приободрили слова поддержки, ведь действительно он не виноват. В добавок, если и придётся когда-то убивать снова, тогда уже будет гораздо проще перенести стресс, так подумал он и подчинился, затем тщательно обыскал тело, закинул на плечо карабин, изъял патроны, поднял
