глыбы вместе с каменной землёй унеслись вслед за девочкой и старухой куда-то в неизвестность, и взору Джошуа и Кайлы представилась красавица-императрица, черноволосая чаровница, не столь юная, как девочка, и далеко не такая потускневшая, как старуха, и потому помилованная ветром. Старик-философ щёлкнул пальцами, и его мёртвый Близнец, то есть Симон Маг, поднялся и из дыры в животе поставил Весы внизу живота императрицы, с приманкой для Скорпиона на каждой из чаш. Недолго думая, Скорпион выполз из чрева чаровницы, выпил приманку и издох, а приманку на другой выпил белобородый Андрогин и тоже умер, лёг в то место, из которого только что поднялась на свои прекрасные ноги воскресшая чаровница, потерявшая способность кричать и говорившая теперь красиво и вкрадчиво, как во времена, когда она собирала в корзину люцерны близ Мехрана, дабы её братья (всё ещё покойные) дарили их своим похищенным из разных стран невестам. Итак, живой Близнец умер, но зато мёртвый Близнец ожил – Симон Маг подошёл к свœй чаровнице, но вместо девушки с именем на букву «К» он видел в ней Елену Прекрасную, и любовь, таким образом, прошла полный круг и вернулась из Иудеи обратно в его сердце. Симон провёл Прекрасную Елену к Белому коню и помог ей усесться, а сам сел на Бледного коня. Елена, Кайла и Симон надели обратно маски, а вот Джошуа свою надевать не торопился. Его лицо было покрыто самолётной гарью, а глаза то ли отражали рыжую шкуру его коня, то ли метали искры войны.
– Не сегодня, – сказал он.
– Но… – вмешалась было Кайла.
– Молчи, девушка с именем на букву «К»! – оборвал её Джошуа, а в груди Симона Мага на этих словах что-то перевернулось, что-то потустороннее. – Молчи и повторяй.
Он, близорукий Водолей, стащил Кайлу с коня, вырвал себе бронзовый язык и им порезал себя до крови, да так, чтобы тёплая кровь полилась на загорелые голени Кайлы. Но это её не вдохновило. Она не стала повторять кровавого жертвоприношения брата и отвернулась, но тогда Джошуа оторвал из белой бороды усопшего старика-философа длинный волос и им задушил всех коней, вначале коня Елены, затем свœго, затем свœй сестры, а затем и Симонова. Стремительность Чумы, Войны, Голода и Смерти исчезла, но вот сами Чума, Война, Голод и Смерть никуда не делись…
– Я надеваю маску, – сказал бронзовый язык в кулаке Джошуа, и не соврал.
Четыре одновременно надетые маски взамен личностей возвращали Всадникам предначертание Откровения, и потому не раздумывая, даже не имея подобной категории, Безликие Всадники Апокалипсиса заставили Песочного Брата нанести первый удар плетью по крупу Звёздной Сестры, расчленили затем разноцветных коней, каждый свœго, и сделали из их костей огромную, сдвигающую Землю, машину, которой бронзовый язык дал название «роторватор».
– Холод есть мужчина, – говорил бронзовый язык в кулаке Джошуа, – тепло есть женщина, но во Льве всё наоборот, он есть тепло, и он, мужчина, сжалился над нею. Шёл первый
