поспешила вниз. В первую секунду ей показалось, что она вернулась в подвал прачечной: в кухне была такая же парильня, как и там, и даже пахло так же – кипятящимся бельем. Юбка Охры мелькала так быстро, что можно было подумать, кухарка всюду одновременно, а из клубов пара то и дело высовывались ее руки, чтобы что-то достать, размешать или нарезать.
Охра, видимо, услышала ее шаги, потому что неожиданно вынырнула ей навстречу прямо из клубящегося марева, совершенно целая.
– Пришла!
– Да, – подтвердила Твила, – со мной все хорошо.
Она не стала передавать слова мастера, поскольку смысл был тот же.
– Это вряд ли, – заметила Охра и вернулась к своему занятию. В котелке, завернутый в салфетку, варился рисовый пудинг – он-то и был источником запаха. Под тонкой тканью просвечивали мясистые изюмины. – Уморилась небось?
– Устала, – призналась Твила, усаживаясь на сундук.
Ей нравилось наблюдать за тем, как работа спорилась в ловких руках кухарки.
– Ничего, перетерпишь немного, пообвыкнешься и станет легче, – успокоила та.
Твила от души понадеялась, что так и будет.
Они еще немного поболтали о том о сем, пока Охра заканчивала с ужином. Твила помогала, вовремя подавая приправы и нужные ингредиенты. Для этого ей приходилось вставать на табуретку и доставать их в буквальном смысле с потолка: над их головами протянулась паутина бечевок, с которых свисали пучки ароматных трав, сушеных ягод, красные языки перцев, нанизанные грибы и луковичные косы. В общем, там было все то, что Охра называла «жизненно важными ингредиентами, могущими понадобиться в любую секундочку».
Ужин вышел до неприличия обильным: ожидая ее возвращения, кухарка старалась отогнать беспокойные мысли, а ее излюбленным средством изгнания тревожного беса была стряпня. В итоге до горячих булочек со свиной грудинкой дело так и не дошло.
После ужина Твила потихоньку выскользнула наружу и оставила под крыльцом свою обычную дань.
– Надеюсь, вы пьете херес, – прошептала она в темноту, – молоко закончилось.
И быстро вернулась в дом.
Мастер сидел в кресле перед очагом и бегло просматривал письма, записки и заметки, наскоро нацарапанные на клочках. Одни бумаги он откладывал в стопку слева от себя, а другие, ненужные, отдавал сидевшей подле него Розе. Она свивала из них жгутики для зажигания свечей.
– Можно и я помогу?
– Вроде люди не без рук, – буркнула Роза, не поднимая головы. – Раньше как-то сами справлялись.
Мастер на секунду оторвался от своего занятия и рассеянно взглянул на Твилу.
– Спасибо, Твила, но уже поздно, – заметил он. – Тебе лучше подняться к себе.
– Хорошо, доброй ночи, мастер Блэк, и тебе доброй ночи, Роза.
– Да-да, – задумчиво отозвался мастер и снова уткнулся в бумаги.
Роза ничего не ответила, и Твила, постояв, ушла. Но прежде чем подняться к себе, юркнула в кабинет мастера.
