поменять место жительства, не хотел быть никем другим, кроме как самим собой. Это другие стремились и хотели. И, значит, были недовольна. Что я-то мог с этим поделать? Что об этом и толковать!
– Побрезговал, что мы с ним, таким необыкновенным, за стол сядем. Сейчас же уходим!
– Что же, и правда, разбежимся? А как же ужин, тетя Кира? – раздался голос Павлуши.
– Что за глупости! – не выдержал я, откликнувшись из-за перегородки. – А тебе, Павлуша, ни в коем случае нельзя выходить, потому что опять поймают. И вообще, я никого не выгонял. Ужинайте, мне-то что…
– Ну и на том спасибо, милый Сереженька, – поблагодарила Кира.
Меня не задевала ее ирония. Я успел успокоиться. Даже сделалось любопытно: все-таки уйдут или нет. После некоторого размышления Кира сказала:
– Тогда… и бабусю Цилю надо бы тоже позвать…
– Бабусю Цилю надо бы придушить, – фыркнула Ванда. – Павлушу из-за нее избили. Так избили! Теперь кровью писает!
– Ч-ч! Что ты, замолчи! – испуганно зашикала Кира.
– Сереженька! Сереженька! – начала звать она.
– Ну что? – проворчал я.
– Ты не возражаешь, если мы и Цилю пригласим за стол? Нехорошо не позвать. Как раз три дня прошло. Это все равно что поминки…
Старуха, которую так радовала мамина агония, конечно, была мне ненавистна. Но что было делать – скандалить, выгонять всех? Я молчал. Кира решила, что я не возражаю. Бог с ними со всеми, пусть все будет «по-семейному». По крайней мере, вместе с Натальей.
Они продолжали накрывать на стол. Я услышал, как в комнату, шаркая, вползла старуха Циля. Судя по запаху, мгновенно проникшему ко мне за перегородку, притащилась со своей щербатой зеленой кастрюлей.
– Бульончик свеженький, – сообщила она, должно быть, радостно трясясь оттого, что может принять участие в коммуне.
– Не надо, не надо! – энергично отрезала Кира. – Дайте ее, вашу кастрюлю, сюда! Я отнесу ее в вашу комнату.
– Гым-гым, гам-гам, бульончик хороший, куриный.
– После! После!
Но старуха не соглашалась, настаивала агрессивно:
– Хороший бульончик, куриный!
– Ну, хорошо, – уступила Кира. – Я поставлю здесь, с краю. Если кто захочет…
– А что, Кира, – тут же поинтересовалась старуха, – мы теперь всегда будем кушать совместно?
– А почему бы и нет, – не стала возражать Кира. – Будем вас опекать. Я и вот – Ванда.
Ванда презрительно поморщилась.
– И мамочка, и мамочка! – прибавила Циля.
– Сереженька! – позвала Кира. – Выходи, милый, у нас все готово.
– Начинайте без меня, – попросил я. – Я чуть позже…
Я все ждал появления Натальи.
Вдруг до меня дошло, что Кира, пожалуй, могла ее вообще
