как мы с семьёй оказались в пустынных степях Казахстана.
Раненого отчима разместили в санитарном вагоне. Моя мать, шесть сводных сестёр и я находились в обычном вагоне, переполненном чужими, грязными людьми. Десять-пятнадцать семей в одном вагоне, втиснутых в тесное пространство, и один военный, наблюдающий за пассажирами в каждом вагоне.
Люди в поезде ехали уже много дней и, как и я, не знали, куда нас везут. Их тусклые лица были искажены страхом. Большинство из них говорили на нашем языке. Немцы. Все они, как и мы, были изгнанниками.
Во время погрузки в поезд женщины причитали и ужасно плакали. Непосредственно перед отправлением плакали не только они, но и дети, и старики, прощавшиеся со своим домом и родиной. Даже взрослые мужчины, прошедшие через многое, не могли сдержать слёз. Моё сердце также разрывалось от всех этих раданий и слёз – моих собственных и окружающих меня людей.
В вагоне стоял ужасный запах пота, дыма и других неопределённых запахов, вероятно, от ранее перевозимых животных. Люди сидели, спали и ели на полу, на котором было разбросано немного сена для удобства. На сене местами ещё оставался навоз от предыдущих животных.
Вместе с нами ехали только три семьи из совхоза: наш бухгалтер, господин Глеб, и однорукий бухгалтер, господин Хайман, с их семьями. Они выплачивали зарплаты рабочим, прежде чем вместе с нами отправиться в последнем эшелоне.
Мучительное путешествие продолжалось четыре недели в душном вагоне, где все окна были закрыты, и не проникал ни один луч света. Поезд часто останавливался, чтобы дать пассажирам возможность попить воды и немного поесть. В конце эшелона везли огромную цистерну, из которой нас снабжали питьевой водой. Во время коротких остановок люди разводили костры в поле и готовили себе горячую еду.
Сопровождающие нас милиционеры имели при себе свистки. Как только раздавались два последовательных свистка и команда «По вагонам!», мы оставляли все дела и бежали обратно.
На железнодорожных станциях в переполненные вагоны запихивали ещё больше людей. Никто из нас не знал, почему нас увозят и куда.
После многих изнурительных дней и ночей в пути поезд наконец остановился на конечной станции. Офицер с красными погонами громко объявил, что всем необходимо выйти. Люди, измотанные и усталые, медленно выходили из вагонов.
Нас высадили в низине посреди пустынного ничто и оставили одних. На плоской, песчаной степи, на берегу реки Тобол. Ни кустов, ни деревьев – только бескрайние просторы.
Такие голые пейзажи были нам незнакомы в родных местах на Волге. Люди становились беспокойными, женщины начинали причитать, что это конец света. Всё выглядело угнетающе.
Глава 12
Лето 1941 года, Казахстан
Так я добрался до своего нового дома – города под названием Кустанай. Один писатель в девятнадцатом веке называл его крестьянским раем – новым, свободным городом, а американский
